Жизненный путь Бориса Андреевича Койшевского (1902-1945)

Оригинальный текст опубликован в статье А.И. Лебедева, вышедшей в Уфимском археологическом вестнике (Выпуск 18, 2018 г. С. 119-124).

Статья посвящена судьбе археолога Б.А. Койшевского, создателя «Картотеки памятников Ленинградской области» и составитель «Археологической карты Псковского округа», автора одной из первых обобщающих работ «Итоги археологического изучения Башкирии», изданной уже после его смерти, и «Картотеки Койшевского», которая легла в основу «Археологической карты Башкирии».

Значительная роль в возвращении из небытия имени Бориса Андреевича Койшевского принадлежит Татьяне Витальевне Седаковой, старшему научному сотруднику Псковского государственного объединённого историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. Именно она провела огромную работу по выявлению, сбору и обработке архивной документации, краеведческой литературы, интернет-ресурсов и подготовила в 2011 г. интереснейший доклад о его жизни и творчестве, представив Бориса Андреевича не только как археолога, но и как поэта.

К сожалению, доклад опубликован в псковском региональном издании и недоступен в Интернете. Поэтому автор считает необходимым вкратце познакомить с интереснейшей и трагической судьбой Бориса Андреевича Койшевского всех специалистов, занимающихся историей Башкортостана. Как удалось выяснить Т.В. Седаковой, Борис Андреевич Койшевский родился 18 мая 1902 г. в Туркестане, в г. Скобелев (ныне - Фергана, Республика Узбекистан), в дворянской семье. Его мать - Евпраксия Григорьевна Карпова окончила Рисовальную школу Общества поощрения художеств в Санкт-Петербурге по специальности «Художественная скульптура». Имя Е.Г. Карповой-Койшевской (Каншевской) включено в Реестр профессиональных художников России (в разделе «Художники трёхмерного пространства»). Отец - Андрей Венедиктович (Бенедиктович) Койшевский, полковник, помощник военного губернатора в Ферганской области, дворянин Гродненской губернии, умер в 1905 г. в Туркестане. Овдовев, Е.Г. Койшевская с тремя детьми – дочерями Еленой и Марией и сыном Борисом - в начале 1908 г. переехала в Псков.

В 1913 г., успешно сдав вступительные экзамены, Б.А. Койшевский был принят в 1 класс Псковской Императора Александра I Благословенного гимназии как «сторонний» ученик, не учившийся в приготовительном классе. Лето в гимназические годы Борис Койшевский проводил в имении Казаны, располагавшемся на правом берегу р. Великой, которое принадлежало сначала его бабушке - М.Б. Карповой, а потом перешло к матери - Е.Г. Койшевской.

В апреле 1920 г. Борис Койшевский окончил гимназию, вернее, Единую трудовую школу II ступени, в которую она была преобразована после Октябрьской революции 1917 г. В мае он поступил в Псковский Промлеском в качестве машиниста (канцеляриста), но, прослужив неполных два месяца, уволился. Ездил в Петроград, хотел поступить в высшее учебное заведение, но вынужден был вернуться в Псков «в виду неимения денег и продуктов».

Вскоре (11 ноября 1920 г.) он поступил в Псковский губернский отдел народного образования на должность инструктора по охране памятников старины. Необходимо отметить, что постановление об образовании губернских подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Отделах народного образования (ОНО) губернских советов депутатов трудящихся, непосредственно подчинявшихся Музейному отделу Наркомпроса РСФСР было издано Наркомпросом РСФСР уже 7 декабря 1918 г. Они создавались во всех губерниях. В задачи Губподотделов входили заведование музеями, реорганизация существующих и организация новых музеев в губернии, принятие всех мер охраны памятников искусства и старины, регистрация их и взятие на учёт. Но в Пскове, как и в некоторых других регионах, в результате ожесточённых боёв Гражданской войны действовать эти учреждения начали позднее, после полного освобождения войсками Красной армии. Губподотделы крайне нуждались в сотрудниках и принимали, как мы видим, даже только окончивших школу юношей.

Фактически эта система строилась на базе музеев. Видимо, поэтому в трудовой книжке Бориса Койшевского 1923 г. в качестве основной профессии указана должность «музейный работник». Параллельно, хорошо знавший историю Пскова молодой человек участвовал в проведении экскурсий по городу. Об этом свидетельствуют угловые штампы Псковэкскурсбюро на листах его рукописей. Как указывает Т. В. Седакова, на одном из листов рукописи Б.А. Койшевского сохранился угловой штамп «Квитанционной книжки для руководителей экскурсиями», а на другом - штамп «Комитета по делам Музеев и охране памятников искусства и старины, народного быта и природы (Губмузей)».

В 1921 г. Борис Койшевский и его мать были арестованы по делу гражданок Воробьевой и Ивановой, жительниц Пскова. Их допрашивали, в квартире на Пушкинской проводили обыск, конфисковали вещи, семейные ценности. Борис с матерью несколько дней провёл в губернской тюрьме. На допросах Койшевских обвиняли в нелегальной переписке с сестрой Бориса - Марией Андреевной, которая жила в Ревеле (Таллине) и служила в иностранной компании («не то в американской, не то в английской») конторщицей; в том, что в 1918-19 гг. они сотрудничали с немцами и с белогвардейцами, поочерёдно занимавшими Псков; в том, что поддерживали отношения со Светланой Николаевной Вревской - вдовой двоюродного брата матери Бориса, проходившей по тому же делу, что и они. Но прямых доказательств их участия в белогвардейском заговоре не нашли и в апреле Бориса и его мать освободили.

В 1923 г. Б.А. Койшевский увольняется из музея, уезжает в Петроград и поступает в университет на археологическое отделение. Здесь он подружился с Н. Ворониным, ставшим впоследствии известным историком и защитником памятников старины.

Борис Койшевский всерьёз увлёкся археологией. Об этом говорит тот факт, что ещё, будучи студентом 3 курса, он был принят практикантом в Палеоэтнологический отряд под руководством известного археолога, профессора Петра Петровича Ефименко. Отряд был создан в 1926 г. для учёта, регистрации и первичного обследования археологических памятников Северо-Запада РСФСР. Летом того же года были проведены первые полевые исследования. Работа велась в нескольких основных направлениях: сбор и систематизация накопленных сведений, работа с музеями и краеведческими организациями, полевые разведочные обследования, составление картотеки и каталога памятников, популяризаторская и просветительская деятельность. Сотрудниками отряда стали Л.С. Генералова, Г.П. Гроздилов, Г.Ф. Дебец, В.И. Равдоникас, П.Н. Третьяков, аспиранты ГАИМК М.И. Артамонов, П.Н. Шульц, Н.Н. Чернягин, А.А. Иессен, практикант ГАИМК Б.А. Койшевский. То есть, уже в студенческие годы Борис Койшевский принимал активное участие в научной работе, в том числе в полевых исследованиях и камеральной обработке материалов.

Подтверждением его успешности на ниве археологии является тот факт, что уже в 1927 г., т.е. на 4 курсе, он уже числится штатным сотрудником Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК). Об этом указано в материалах по истории Института (работал в Институте с 1927 по 1935 г., т.е. он был принят туда ещё до окончания университета, который он мог закончить не ранее 1928 года).

Б.А. Койшевский в составе Комиссии по учёту и охране палеоэтнологических памятников участвовал в экспедициях Государственной академии истории материальной культуры, в т.ч.:

- 1927 г.: Красное Село - Волосово - Копорье, с Г.Ф. Дебецом; обследование Гатчинского, Волосовского и Кингисеппского районов от Войсковиц до Веймарна, с Л.С. Генераловой;

- 1928 г.: обследование в Псковском округе групп круглых курганов, длинных курганов, жальников, городищ (в том числе у погоста Камно); палеоэтнологическое обследование Ленинградской области, с Г.П. Гроздиловым (тогда были выявлены погребальные памятники у деревни Которск).

Кроме того, в ГАИМК Б.А. Койшевский занимался разборкой материала из раскопок Н.И. Репникова 1909-1913 гг. в Старой Ладоге и других материалов.

Основной объём разведочных работ отрядом проведён в 1927-1931 гг.: было обследовано более 1000 археологических памятников, в том числе - 214 в пределах современных границ Ленинградской области, составлен каталог на 630 сохранившихся памятников, систематизированных по округам и районам. Все материалы хранятся в рукописном архиве ИИМК РАН и, за некоторыми исключениями, не опубликованы.

Ближайшим помощником руководителя отряда П.П. Ефименко, непосредственно занимавшимся сбором сведений и их систематизацией, был Борис Андреевич Койшевский. Его работа по итогам исследований одного из районов Ленинградской области была опубликована уже в 1931 г., в одном номере с отчётом начальника отряда.

Вот как о роли Б.А. Койшевского в каталогизации археологических памятников Северо-Запада России, рассматривая историю Отдела славяно-финской археологии ГАИМК, отзываются Н.И. Платонова и А.Н. Кирпичников: работая научно-техническим сотрудником ГАИМК в начале 1930-х годов, «он, по сути, в одиночку, свёл воедино все полученные материалы, составив по ним обширную картотеку памятников Ленинградской, Новгородской, Псковской, Вологодской областей. Эта картотека, хранящаяся ныне в Рукописном отделе НА ИИМК РАН, стала той основополагающей источниковой базой, на которую опирался во второй половине ХХ в. каждый археолог-исследователь Северо-Запада».

По данным Т.В. Седаковой, в конце 1920 – начале 1930-х годов Б.А. Койшевский посещал заседания Объединения Исследователей Псковской Земли при Ленинградском Областном Бюро Краеведения. Когда в 1929 г. при Обществе Древней Письменности и Искусства была создана Псковская секция, Борис Койшевский посещал её заседания в качестве «гостя», участвовал в обмене мнениями, а в январе 1931 г. прочитал доклады «Палеоэтнологическое обследование в Псковском округе летом 1929 г.» и «Археологическая карта Псковского округа». Как известно из сохранившихся документов, он бывал на заседаниях регулярно и члены Общества, как записано в протоколе, хотели привлечь его к работе секции «в первую очередь».

В списках участников заседаний сохранилось имя и Веры Койшевской, жены Б.А. Койшевского. Они поженились в Ленинграде в 1930 г., а в 1931 г. у них родилась дочь Рогнеда.

Как уже неоднократно отмечалось в печати, 1930-е годы стали временем разгрома краеведческих обществ и исторической науки в целом, в том числе археологии. Начиная с «Академического дела», одно за другим открывались следственные дела против учёных, в том числе сотрудников ГАИМК, проводились «чистки» учреждений «от классово-чуждых элементов».

Попал под «чистку» и Б.А. Койшевский. 7 марта 1935 г. он, в то время младший научный сотрудник Института, подвергся кратковременному аресту органами НКВД. Заявление с просьбой о восстановлении на работе, поданное им в ГАИМК после освобождения из-под стражи в мае 1935 г., было отклонено. В начале 1936 года Борис Койшевский вместе с семьёй был выслан в Уфу (как и его дядя Б.Г. Карпов, как и отец двоюродного брата Г.М. Ладыженский). И это, в какой-то мере, его спасло и подарило ещё 9 лет жизни, которые он посвятил музейному делу и, главным образом, археологии Башкирии.

Дело в том, что в сентябре 1936 г., в ходе допросов по делу о связях с «троцкистско-зиновьевскими элементами», М.Г. Худяков, бывший коллега Б.А. Койшевского по Институту, назвал его в числе членов террористической группы Быковского, готовивших, по мнению следствия, террористические акты против Кирова, Молотова, Жданова. Но, учитывая, что Б.А. Койшевский уже находился в ссылке в Башкирии, его фамилия не привлекла внимание следствия, они требовали назвать других участников.

Отсутствие профессиональных археологов в Башкирии и, пусть и небольшой опыт музейной работы, способствовали тому, что Б.А. Койшевский был принят на работу в Башкирский Центральный Краеведческий музей. С другой стороны, этому мог поспособствовать и приезд в Уфу летом 1936 года профессора П.П. Ефименко. Он прибыл в Уфу 25 июля 1936 года, как представитель Академии наук СССР. Цель - участие в заседании Археологической комиссии при БашЦИК с участием членов Правительства БАССР. Основание – находка 10 июня 1936 года при рытье котлована под фундамент Башкирского медицинского института по ул. Зенцова, 3 (ныне - Ленина, 3) древнего погребения с богатыми золотыми украшениями весом свыше 350 г., для изъятия которых была сформирована комиссия в составе директора музея С.Г. Егорова и научного сотрудника М.И. Касьянова. Профессиональный археолог Б.А. Койшевский к работам не привлекался, т.к., видимо, ещё не работал в музее.

В заседании комиссии, по сведениям из архива Национального музея РБ, участвовали председатель ЦИК БАССР А.М. Тагиров, нарком просвещения Г.К. Давлетшин, председатель Археологической комиссии при БашЦИК Г.С. Амантаев; члены комиссии - научные сотрудники музея М.И. Касьянов и П.Ф. Ищериков, директор музея С.Г. Егоров и археолог Б.А. Койшевский. Привлечь к работе комиссии ссыльного учёного могло только ходатайство профессора П.П. Ефименко, отлично знавшего Б.А. Койшевского по работе в Ленинградской области. Его рекомендации, видимо, хватило и для приёма последнего на работу в Башкирский краеведческий музей.

Б.А. Койшевский был намного моложе своих коллег, занимавшихся в 1930-40-е годы в музее археологией Башкирии (М.И. Касьянов, П.Ф. Ищериков). Но, в отличие от них, он имел профессиональное образование и опыт, как полевых исследований, так и систематизации большого объёма разнообразного материала, картографирования археологических памятников и их каталогизации.

Можно предположить, что приход в музей молодого коллеги, имевшего профессиональную подготовку, хотя и имевшего статус ссыльного, не вызвал острых противоречий. Видимо, занимаясь любимым делом, они нашли общий язык. Об этом говорит хотя бы тот факт, что П.Ф. Ищериков высоко оценил роль Б.А. Койшевского (вместе с архитектором Н.Ю. Лермонтовым) в работе по сохранению Смоленского собора и подготовке размещения там музея. Такую возможность предоставляло постановление Совета Народных Комиссаров БАССР от 7 октября 1940 г. № 1045 «О б. Смоленском соборе и территории б. древней Уфимской крепости (Первомайская площадь)». Этим постановлением территория Уфимского кремля и здание собора объявлялись памятниками истории и архитектуры, здание храма отводилось под размещение музея и планировалось выделение 40 тысяч рублей на его текущий ремонт и исследования. Но музей промедлил и не занял здание.

Со своей стороны, Б.А. Койшевский отмечал важную роль М.И. Касьянова, который выявил значительное количество новых археологических памятников по всей территории республики и собрал «большое количество вещественного материала, весьма значительно пополнившего археологические коллекции музея». До начала войны они совместно, насколько позволяли финансовые ресурсы музея, проводили большую работу по выявлению и исследованию археологических памятников, как на территории города Уфы, так и всей республики.

К сожалению, сохранилось очень мало документальных материалов, которые позволили бы в полной мере описать весь объём работ, выполненных Б.А. Коишевским и его коллегами в тот период. Публиковаться он, видимо, возможности не имел, все материалы о работах тех лет подписаны или М.И. Касьяновым, или П.Ф. Ищериковым. Судить о масштабах работ можно лишь приблизительно, например, по количеству объектов, включённых в «Археологическую карту Башкирии» на основе данных Б.А. Койшевского. Для того, чтобы они туда попали, был изучен большой объём литературных источников, данных о находках в фондах музея, переписки с краеведами и другими информаторами. Вполне возможно, некоторые памятники были и лично осмотрены Б.А. Койшевским, учитывая его опыт проведения археологических разведок на Северо-Западе России.

Тем более что с началом Великой Отечественной войны в музее остались лишь два сотрудника - Б.А. Койшевский и директор А.Б. Валеев. Именно они на протяжении 1942-1943 гг. осуществляли значительную работу, организуя лекции и передвижные выставки в госпиталях, воинских частях и районах республики. Однако и в этих условиях Б.А. Койшевский продолжал заниматься археологией. Вместе с эвакуированными в Уфу сотрудниками Института истории и археологии Академии наук Украины Е.Ф. Лагодовской, Д.И. Блифельдом и Д.Л. Дмитровым были обработаны имеющиеся в музее археологические материалы. Используя свой опыт каталогизации материалов Северо-Запада, доработав в сложное военное время весь массив известных на тот момент источников, Б.А. Койшевский остался в истории археологической науки как создатель «Картотеки сведений об археологических памятниках Башкирии» («Картотеки Кой- шевского»), куда вошли данные о 363 объектах по всей республике.

На основе этих материалов Б.А. Койшевский подготовил уже упоминавшуюся выше статью «Итоги археологического изучения Башкирии». С.М. Васюткин отнёс ее, наряду с работами А.В. Шмидта и Е.Ф. Лагодовской, к «первым попыткам систематизации источников и исторических обобщений» археологических материалов республики.

Борис Андреевич Койшевский умер в Уфе в возрасте 43 лет, уже после окончания войны, от болезни, которая преследовала его всю жизнь - волчанки (туберкулёза носоглотки). К сожалению, пока не удалось установить где он похоронен. По данным Т.В. Седаковой, жена Бориса Койшевского, Вера, после смерти мужа была арестована тут же, в Уфе. Она несколько лет провела в заключении и лишь в начале 1960-х годов смогла вернуться в Псков и передать коллегам сохранённые материалы мужа.

Оригинальный текст опубликован в статье А.И. Лебедева, вышедшей в Уфимском археологическом вестнике (Выпуск 18, 2018 г. С. 119-124).