Абонентский громкоговоритель "Bakelitas" с 1955 года выпускала артель «Bakelitas», Вильнюс. Абонентский громкоговоритель ''Bakelitas'' предназначен для воспроизведеня программ радиовещания, передаваемым по проводным радиотрансляционным сетям. Абонентский приёмник рассчитан на напряжение в радиотрансляционной линии 30 вольт и подводимую мощность 50...250 мВт. Входное сопротивление согласующего трансформатора 5 кОм. Диапазон эффективно воспроизводимых звуковых частот - 250...3500 Гц. Среднее звуковое давление - 2,2 бар. Неравномерность частотной характеристики 18 дБ. Регулятор громкости реостатного типа. Шнур для подключения к радиорозетке с вилкой имеет длину 1 метр. Масса АГ - 1 кг.

1949
Марта Ивановна Литинская (урождённая - Шуль)
украинская, ранее советская, шахматистка, гроссмейстер среди женщин (1976). Математик. Неоднократная победительница чемпионатов Украины (1967 и 1977) и первенств ВС СССР (1974—1976). Успешно выступила в ряде чемпионатов СССР (1971 — 1987): 1971 — 2-е, 1972 — 1-е, 1973/1974 и 1974 — 2-е, 1980/1981 — 3-4-е, 1982 и 1985 — 2-е места. Участница соревнований на первенство мира (с 1972): зональные турниры ФИДЕ — 1972 — 1-е, 1978 — 2-е, 1985 — 1-е; межзональный турниры — остров Менорка (1973) — 2-5-е, Тбилиси (1976) — 4-5-е, Аликанте (1979) — 4-е, Бад-Киссинген (1982) — 6-е, Железноводск (1985) и Смедеревска-Паланка (1987) — 1-е; матчи претенденток — п/ф 1974 с Н. Александрией — 2½ : 5½ (+2 −5 =1); четвертьфинал 1980 с Т.Лемачко — 5½ : 2½ (+4 −1 =3); полуфинал 1980 с Н.Александрией — 5 : 7 (+3 −5 =4); турниры претенденток — Мальмё (1986) — 3-е, Цхалтубо (1987) — 3-4-е места. Лучшие результаты в других международных соревнованиях: Будапешт (1975) — 1-е, 1979 и 1985 — 1-2-е и 1-е; Бад-Киссинген (1977) — 1-е; Люблин (1978) — 1-2-е; Йер (1981, 1983 и 1985) — 1-е, 1-е и 2-е; Дечин (1986) — 1-е; Белград (1987) — 1-2-е; Алма-Ата (1987) — 1-е; Афины (1987) — 2-е места. В составе сборной команды СССР победительница 1-й олимпиады ИКЧФ (1979—1983). Игру Литинской отличают тонкое позиционное чутьё, умение вести сложную стратегическую борьбу и находить скрытые тактические возможности. Литература: Шахматы : Энциклопедический словарь. Москва: Советская энциклопедия, 1990. Страница. 216. ISBN 5-85270-005-3.
Читать далее...

1924
Александр Петрович Рудаков
командир отделения разведки дивизиона 849-го артиллерийского полка (294-я стрелковая дивизия, 52-я армия, 1-й Украинский фронт) сержант – на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени. Родился в деревне Большой Оёш Колыванского района Новосибирской области в семье крестьянина. Русский. Окончил 4 класса сельской школы, затем семь классов средней школы в поселке Колывань. Работал в мастерской артели «Красный луч» сапожником. В июле 1942 года был призван в Красную Армию. На фронте в Великую Отечественную войну с октября 1942 года. Воевал в разведке. Член ВКП(б)/КПСС с 1944 года. 21 ноября 1943 года в боях за город Черкассы (Украина) старший разведчик ефрейтор Рудаков был ранен, но продолжал сражаться, уничтожил из карабина 3 вражеских солдат. 29 ноября, находясь в боевых порядках наступавшей пехоты, корректировал огонь батареи, нанесший урон врагу. Приказом от 23 декабря 1943 года ефрейтор Рудаков Александр Петрович награжден орденом Славы 3-й степени (№ 52333). 27 августа 1944 года при окружении кишиневской группировки противника младший сержант Рудаков сразил свыше 10 солдат и вместе с бойцами захватил в плен несколько пехотинцев. 28 августа в ходе отражения атаки противника, пытавшегося в ночное время переправиться через рек Прут в 20 км восточнее города Хуши (Румыния), истребил 7 и пленил 17 пехотинцев. Приказом от 29 сентября 1944 года младший сержант Рудаков Александр Петрович награжден орденом Славы 2-й степени (№ 6278). 10-12 января 1945 года в районе города Шидлув на сандомирском плацдарме сержант Рудаков, уже командир отделения разведки, обнаружил до 30 вражеских объектов и передал в штаб дивизии соответствующие целеуказания. Засеченные объекты были поражены. 13 января при преследовании противника у населенного пункта Рачице (17 км северо-восточнее города Буско-Здруй, Польша) заметил искусно замаскировавшуюся группу гитлеровцев, огнем из автомата поразил 8 из них, остальных обратил в бегство. 18 января 1945 года участвовал в освобождении города Дзелошин (Польша), уничтожил 4 и взял в плен 3 солдат. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 апреля 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками сержант Рудаков Александр Петрович награждён орденом Славы 1-й степени (№ 1793). Стал полным кавалером ордена Славы. В 1945 году был демобилизован. Вернулся на родину. Жил в городе Новосибирске. Скончался 19 июля 1954 года. Награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 3-х степеней, медалями.
Читать далее...

1920
Анатолий Васильевич Дорофеев
на момент представления к званию (1945) - командир 3-го стрелкового батальона 17-го гвардейского ордена Суворова 3-й степени стрелкового полка 5-й гвардейской Городокской Краснознамённой ордена Суворова 2-й степени стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта, гвардии майор; на момент присвоения звания - полковник в отставке. Родился деревне Лызгач, ныне Юрьянского района Кировской области, в крестьянской семье. Русский. Окончил школу-семилетку в селе Верходворье Юрьянского района Кировской области в 1935 году, в 1939 году - Кировский техникум лесного хозяйства. С 1939 года работал чертежником Кировского облземотдела и типографии газеты «Кировская правда». Затем работал в колхозе «Коминтерн» Верходворского сельсовета Кировской области. 24 декабря 1939 года был призван в Красную Армию и направлен на учёбу, во вновь образованное 1-е Тюменское пехотное училище. По окончанию учебы в июле 1941 года лейтенант А.Дорофеев был назначен командиром учебного взвода курсантов в Ульяновское пехотное училище (Приволжский военный округ). Летом 1942 года женился на дочери «врага народа», бывшего офицера Русской императорской армии и командира Красной Армии, расстрелянного в 1937 году. После игнорирования настойчивых советов замполита и командования не заключать этот брак, был переведён из училища, с июля 1942 года - командир стрелкового взвода 66-го учебно-снайперского полка 11-й запасной стрелковой бригады Приволжского военного округа (станция Инза Ульяновской области). В апреле-сентябре 1943 года учился на курсах при Военной электротехнической академии связи РККА имени С.М. Будённого (дислоцировались в Томске). В действующей армии на фронтах Великой Отечественной войны лейтенант А.В.Дорофеев - с 8 октября 1943 года. Воевал на 1-м Прибалтийском и на 3-м Белорусском фронтах, адъютант старший стрелкового батальона, начальник отделения кадров стрелковой дивизии, заместитель командира и командир стрелкового батальона в 17-м гвардейском стрелковом полку 5-й гвардейской стрелковой дивизии. Участвовал в Невельско-Городокской, Белорусской, Прибалтийской и в Восточно-Прусской наступательных операциях, в штурме крепостей Кёнигсберг и Пиллау (ныне Балтийск). Трижды был ранен в боях. Командир стрелкового батальона 17-го гвардейского стрелкового полка 5-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта гвардии майор Дорофеев Анатолий Васильевич совершил выдающийся подвиг в завершающих боях в Восточной Пруссии. В ночь на 26 апреля 1945 года батальон гвардии майора Дорофеева в составе передового отряда десанта на автомобилях-амфибиях форсировал пролив и высадился на северной оконечности косы Фрише-Нерунг (ныне Балтийская коса, место сражения находится на территории Калининградской области). Батальон захватил плацдарм и самостоятельно отразил две контратаки противника. Успешные действия батальона способствовали успешной высадке второго эшелона десанта, совместно с которым была отбиты ещё три атаки противника. На удержанный плацдарм был высажен весь полк, днём 26 апреля развернувший наступление по косе в южном направлении. Там уже сражались два десанта, перерезавшие косу, по которой отступали от Пиллау гитлеровские войска. Батальон гвардии майора Дорофеева успешно наступал в авангарде полка и первым соединился с перекрывшими пути отхода врагу десантниками. От основной группировки врага на косе Фрише-Нерунг было отрезано свыше 6000 солдат и офицеров врага, которые вынуждены были капитулировать в тот же день. В этом бою Дорофеев получил третье ранение за войну, но остался в строю. Бойцами его батальона пленено 480 солдат и офицеров противника. За этот героический бой на плацдарме к званию Героя Советского Союза было представлено шесть бойцов батальона, в том числе его командир. Пятерым солдатам и офицерам это звание вскоре было присвоено, и только Анатолию Дорофееву в присвоении звания Героя было отказано. Причиной этого отказа неофициально назвали женитьбу трёхлетней давности. После войны продолжил службу в Советской Армии. В 1945-1948 годах - командир отдельного учебно-стрелкового батальона в 83-й гвардейской стрелковой дивизии Особого военного округа (г. Велау, Кёнигсбергская область), затем начальник полковой школы 12-го гвардейского стрелкового полка 5-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии Прибалтийского военного округа (город Гвардейск, Калининградская область). В 1951 году окончил Военную академию имени М.В.Фрунзе, разведывательный факультет. С 1951 года - старший офицер оперативного управления штаба Закавказского военного округа, заместитель командира 135-го мотострелкового полка 49-й мотострелковой дивизии 4-й армии этого округа (Баку). С 1960 года - старший преподаватель истории военного искусства Бакинского высшего общевойскового командного училища. Доцент, кандидат военных наук, автор ряда печатных трудов. С июля 1973 года полковник А.В.Дорофеев - в отставке. Жил в городах Москва, Майкоп, Железнодорожный Московской области.

В 1980-1985 годах работал в научно-исследовательском институте Всесоюзный научно-исследовательский институт водоснабжения, канализации, гидротехнических сооружений и инженерной гидрогеологии. С июня 1985 года на пенсии. За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, Указом Президента Российской Федерации № 679 от 6 июля 1995 года полковнику в отставке Дорофееву Анатолию Васильевичу присвоено звание Героя Российской Федерации. Скончался 22 февраля 2000 года в городе Железнодорожный.

Похоронен на Бабушкинском кладбище Москвы. Воинские звания: лейтенант (19 июля 1941), старший лейтенант (1943), капитан (16 марта 1944), майор (11 октября 1944), подполковник (4 апреля 1950), полковник (15 декабря 1956). Награждён орденами Красного Знамени (19 мая 1945), Отечественной войны 1-й (11 марта 1985) и 2-й (8 сентября 1944) степеней, двумя орденами Красной Звезды (20 января 1944, 30 декабря 1956), медалями "За боевые заслуги" (1950), "За взятие Кёнигсберга" (1945), "За Победу над Германией" (1945), "Ветеран Вооружённых Сил", "За безупречную службу" 1-й степени, Жукова (Российская Федерация, 9 мая 1995), десятью юбилейными медалями. Мемориальная доска установлена на здании средней школы в селе Верходворье Юрьянского района Кировской области, в которой учился Герой. Мемориальная доска установлена на здании средней школы в селе Верходворье Юрьянского района Кировской области, в которой учился Герой.
Читать далее...

1914
Иван Васильевич Стружкин
заместитель командира эскадрильи 514-го пикирующего бомбардировочного авиационного полка ВВС Северо-Западного фронта, старший лейтенант. Родился в деревне Улкино ныне Бабаевского района Вологодской области в семье крестьянина. Русский. Начальное образование получил в Улкинской школе, а семилетнее - в Бабаевской железнодорожной школе № 25. В 1930-1934 годах учился в Ленинградском мелиоративно-строительном техникуме. После окончания техникума работал в городе Иваново гидротехником. В сентябре 1935 года был призван в Красную Армию и направлен в летную школу. В 1937 году окончил 11-ю военно-авиационную школу пилотов (г. Ворошиловград). Службу проходил в авиационных частях Киевского военного округа. С 10 июня по 8 сентября 1939 года в составе 150-го скоростного бомбардировочного полка участвовал в боях на реке Халхин-Гол. Совершил 12 боевых вылетов и за успешное выполнение заданий был награжден орденом Красного Знамени. Затем проходил службу командиром звена 9-го скоростного бомбардировочного полка, участвовал в войне с Финляндией. Великую Отечественную войну встретил в должности командира звена 125 скоростного бомбардировчного полка. С июня 1941 года воевал на Северо-Западном фронте. Был ранен. Член ВКП(б) с 1941 года. Зимой 1942 года принял участие в испытаниях пикирующего бомбардировщика «Пе-2», который был оборудован лыжами для взлета в зимних условиях. Как наиболее опытный пилот на самолете «Пе-2» чаще всего выполнял задания по воздушной разведке противника. Вскоре стал одним из лучших разведчиков Северо-Западного фронта. Именно старший лейтенант Стружкин сумел обнаружить и сфотографировать аэродром противника принимающий транспортные самолеты в Демянском котле. Гитлеровцы не убирали ранее разбитые машины, имитируя бездействие аэродрома, и только по фотографиям, доставленным Стружкиным, удалось определить истину. После налета нашей авиации аэродром окончательно прекратил свою деятельность. К февралю 1942 года старший лейтенант Стружкин совершил 123 боевых вылета на разведку и уничтожение живой силы и боевой техники противника. Экипаж под его руководством сбил 7 фашистских самолетов, подверг бомбардировке десятки вражеских эшелонов, разведал несколько аэродромов, в том числе и искусно замаскированных, сбросил миллионы листовок на оккупированную врагом территорию. Был представлен к геройскому званию. Последний боевой вылет капитан Стружкин совершил 6 апреля 1942 года. В небе над Лычковским районом Новгородской области самолет был атакован тремя «Ме-109». Один вражеский самолет экипаж сбил, но и наша машина была повреждена. Командир приказал экипажу покинуть неисправную машину. Сам он до последнего боролся за живучесть самолета, но тоже вынужден был воспользоваться парашютом. В воздухе летчик был безжалостно расстрелян немецкими истребителями. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Стружкину Ивану Васильевичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды. Похоронен в деревне Русская Болотница (ныне в черте села Лычково) Демянского района Новгородской области. В апреле 2008 года на могиле открыт памятник. Имя Героя в настоящее время носят улицы в городе Бабаево и поселке Лычково.
Читать далее...

1908
Афанасий Афанасьевич Шаповалов
командир 282-го гвардейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка 3-й гвардейской истребительно-противотанковой артиллерийской бригады 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта, гвардии подполковник. Родился в селе Златополь, ныне в черте города Новомиргород Кировоградской области, в семье рабочего. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1932 года. Окончил три курса Ленинградского сельскохозяйственного института. В 1930 году призван Златопольским РВК Кировоградской области в ряды Красной Армии. В 1932 году окончил Киевское артиллерийское училище, в 1938 году – Полтавское военно-политическое училище. Участник боев на реке Халхин-Гол в 1939 году и советско-финляндской войны 1939-1940 годов. В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 года. С конца 1942 по апрель 1943 года начальник артиллерии 1033-го стрелкового полка 280-й стрелковой дивизии майор А.А.Шаповалов принимал участие в прорыве оборонительных укреплений гитлеровцев в районе города Ливны Орловской области и в наступательных операциях около Курска. Всё время находился в передовых подразделениях и лично руководил артиллерийским огнём. За период наступательных операций полка, артиллерийскими подразделениями было подбито 2 тяжёлых танка, 5 средних танков и 1 лёгкий, разбито: до 40 автомашин, 7 75-мм орудий, 2 105-мм орудия, 6 орудий ПТО, 9 миномётов, 10 станковых и 15 ручных пулемётов, 12 подвод с грузом, уничтожено до 300 солдат и офицеров противника. При этом майор А.А.Шаповалов лично прямой наводкой уничтожил: 2 автомашины, 2 75-мм орудия, 2 81-мм миномёта и 1 станковый пулемёт противника, за что был награжден орденом Красной Звезды. В период с 5 по 9 июля 1943 года в боях на Курской дуге майор А.А.Шаповалов, умело руководя артиллерийскими подразделениями в бою, обеспечивал отражение вражеских атак. За этот период огнём артиллерийских подразделений полка было уничтожено 16 вражеских танков. 5 июля 1943 года артиллерийским огнём было уничтожено до батальона вражеской пехоты. 8 июля 1943 года во время атаки противника немцев майор А.А.Шаповалов, находясь под ожесточённым огнём противника, руководил батареями. В это время был ранен, но, несмотря на это, остался в строю и, артиллерийским огнём отразил атаку противника, уничтожив до батальона гитлеровских солдат и офицеров, за что был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. В период с 24 по 28 июня 1944 года во время проведения Бобруйской наступательной операции, как составной части Белорусской стратегической наступательной операции «Багратион», командующий артиллерией 1-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады гвардии подполковник А.А.Шаповалов, умело организовал поддержку пехоты артиллерийским огнём. Штурмовые батареи, которые двигались в рядах пехоты, на ходу уничтожали огневые точки противника, в результате чего пехота успешно продвигалась вперёд. За эти бои артиллеристы бригады уничтожили 4 миномётные и 4 артиллерийские батареи противника, 1 бронепоезд, разбили до 60 ДЗОТов и блиндажей, 5 бронемашин, до 30 автомашин, до 100 вагонов, сбили немецкий самолёт «Ю-88» и уничтожили до 500 гитлеровских солдат и офицеров, за что гвардии подполковник А.А.Шаповалов был награжден орденом Красного Знамени. 4 сентября 1944 года подразделения 1-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады форсировали реку Нарев районе города Пултуск Мазовецкого воеводства (Польша) и вступили в тяжёлые бои за расширение и удержание Наревского плацдарма. Артиллерийские подразделения бригады обеспечили успех боя по выходу бригады к реке Нарев, её форсировании и захвату плацдарма на западном берегу. Гвардии подполковник А.А.Шаповалов, руководя огнём артиллерии непосредственно в боевых порядках, был ранен, но не покинул поле боя, за что был награжден вторым орденом Отечественной войны 2-й степени. 14 января 1945 года перед началом Варшавско-Познанской наступательной операции, как составной части Висло-Одерской стратегической наступательной операции, в период артиллерийской подготовки командир 282-го гвардейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка 3-й гвардейской истребительно-противотанковой артиллерийской бригады гвардии подполковник А.А.Шаповалов умело руководил огнём батареи полка при прорыве долговременной обороны противника, чем дал возможность пехоте успешно пройти три линии траншей противника. 25 января 1945 года гвардии подполковник А.А.Шаповалов лично руководил огнём полка по захвату переправы через реку Нетце (Нотець) в районе города Черникау, ныне Чарнкув Великопольского воеводства (Польша). Прямой наводкой он подавил огневые точки и орудия прямой наводки противника, уничтожив шесть 75-мм орудий, два 105-мм орудия и шесть станковых пулемётов, за что был награжден вторым орденом Красного Знамени. В апреле 1945 года гвардии подполковник А.А.Шаповалов особо отличился во время проведения Берлиинской стратегической наступательной операции. 15 апреля 1945 года в бою за город Цехин (Германия), находясь на огневых позициях полка, руководил отражением четырёх контратак противника. Заметив, что фашисты пробились на фланг стрелкового полка, он собрал бойцов из орудийных расчётов и отбросил врага. 23-25 апреля 1945 года в уличных боях в Берлине гвардии подполковник А.А.Шаповалов непосредственно сам выдвигал орудия на прямую наводку. Лично руководил отражением четырёх контратак пехоты и танков противника, находясь в боевых порядках орудий. В этом бою был ранен, но, несмотря на это, оставался в строю и продолжал руководить боем до полного разгрома гитлеровцев. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии подполковнику Шаповалову Афанасию Афанасьевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 5612). В 1946 году окончил высшую офицерскую артиллерийскую школу, после чего был уволен в запас. Жил в Харькове. Работал директором гастронома. Умер 27 сентября 1978 года. Похоронен в Харькове. Награжден орденом Ленина (31 мая 1945), двумя орденами Красного Знамени (27 июля 1944, 19 февраля 1945), двумя орденами Отечественной войны 2-й степени (27 августа 1943, 20 сентября 1944), орденом Красной Звезды (14 мая 1943), медалями

В 2010 году в городе Новомиргород Кировоградской области на фасаде школы № 1 ему была установлена мемориальная доска.
Читать далее...

1902
Хулио Антонио Мелья (Mella; настоящее имя — Никанор Мак-Парланд)
деятель молодежного и коммунистического движения Кубы. Родился в Гаване. Поступив в Гаванский университет, возглавил движение за университетскую реформу, которое привело к созданию федерации университетских студентов (1923). В 1924 вступил в объединение коммунистов Гаваны. В 1925 основал Антиимпериалистическую лигу Кубы, в том же году на учредительном съезде Коммунистической партии Кубы (КПК) был избран в состав ЦК КПК. В 1926 из-за преследований эмигрировал в Мексику, там вступил в Мексиканскую коммунистическую партию и был избран в состав ее ЦК. В 1927 посетил СССР. Возвратившись в Мексику, создал Ассоциацию новых революционных кубинских эмигрантов (1927), а в 1928 — Ассоциацию пролетарских студентов. Погиб в Мехико от нули убийц, подосланных кубинским диктатором Х.Мачадо 10 января 1929 года. Сочинения: Cuba un pueblo que nunca ha sido libre, Habana, 1924; Giosasal pensamiento de Marti, Мéх., 1926; El grito de los mártires, Мéх., 1926.
Читать далее...

1887
Александр Григорьевич Фомин
советский книговед и библиограф, текстолог, историк русской литературы. Родился в местечке Гусятино Каменецкого уезда Подольской губернии, ныне село Гусятин Чемеровецкого района Хмельницкой области. Из дворян, отец военный. В 1895 семья переехала в Санкт-Петербург, и Фомин (в 1896) поступил в приготовительный класс 2-й мужской гимназии. Здесь на него сильное влияние оказал учитель-словесник, известный филолог-славист А.И.Яцимирский. В 1904 по его предложению Фомин составил вспомогательный указатель к монографии "Славянские и русские рукописи румынских библиотек" (вышла в мае 1905 без упоминания Фомина). Тогда же начал печататься как рецензент в журналах "Образование", "Русская школа", "Вестник иностранной литературы" и др. Свыше 100 статей и рецензий Фомина было опубликовано в "Историческом вестнике" (1905—1911). Окончив гимназию (1906), Фомин поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. 25 июня 1907 познакомился с С.А.Венгеровым, что во многом определило его дальнейшую судьбу. Тогда же увидел свет указатель Фомина "Чехов в русской критике". В январе—марте 1908 по предложению Венгерова Фомин составил "Библиографию произведений А.И.Герцена и литературы о нем" (приложение к монографии В.Е.Чешихина-Ветринского). С апреля 1908 стал литературным секретарём Венгерова (работал до апреля 1911). В это же время принимал активное участие в Пушкинском семинарии. Весной 1911 был отчислен из университета "как не внесший плату за обучение во втором полугодии" и "целиком погрузился" в подготовку "Полного собрания сочинений и писем" И.С.Никитина (в 4 томах; вышло 3 тома, 1913—1915). Осуществлённое под влиянием венгеровского собрания сочинений Пушкина (в котором участвовал и Фомин), это издание вызвало массу хвалебных рецензий (М.О.Гершензона, Н.О.Лернера, Н.К.Пиксанова, П.Н.Сакулина, К.И.Чуковского и др.) и упрочило имя Фомина как "библиографа" в классическом понимании этого слова. Репутацию подкрепили составленные Фоминым указатели, посвящённые М.В.Ломоносову и О.В.Максимову, "Библиография новейшей русской литературы", издание педагогических сочинений Л.Н.Толстого, В.Г.Белинского, Н.А.Добролюбова. В начале февраля 1916 Фомин был призван на действительную военную службу и почти месяц прослужил рядовым 197-го пех.отного запасного полка, расквартированного во Владимирской губернии. В конце февраля ему был предоставлен отпуск по болезни, и Фомин возвратился в Санкт-Петербург. В том же году с большим запозданием вышел том РБС со статьёй Фомина о В.А.Жуковском (подписано: Б.Б.Глинский). В октябре 1916 Фомин был избран секретарём Литературно- библиографического института. С мая 1917 до 1920 Фомин был секретарём Совета и Президиума Российской Книжной палаты. 3 июня 1918 вышел первый и единственный номер литературной газеты "Ирида" под редакцией Фомина; в 1922 Фомин. попытался возродить ее в виде журнала, но издание не осуществилось. В 1918 началась лекционная и преподавательская деятельность Фомина. Он преподавал в Школе журнализма, на различных профсоюзных курсах (русский язык, история русской литературы и журналистики и др.). С июля 1920 в течение многих лет до 1938 Фомин преподавал на ВКБ ПБ русскую библиографию, введение в методологию библиографии, методику составления библиографических указателей и др. В августе 1920 он был избран деканом книжно-библиотечного факультета Института внешкольного образования, где преподавал с июня 1919 и основал кафедру библиографии. Был также профессором библиографии Педагогической академии. 15 октября 1925 Фомин избран членом Правления ВКБ ПБ. После присоединения Института книговедения к ПБ Фомин был избран (19 января 1926) действительным членом и назначен заведующим секцией истории, теории и методологии библиографии. На секционных заседаниях им были прочитаны доклады: "Современное состояние русской библиографии и ее очередные задачи" (20 февраля 1926), "Методы составления библиографических указателей" (5 ноября 1926; с ним же он выступил на II Всероссийском библиографическом съезде), "План организации в Институте книговедения работы по составлению библиографии запрещенных в России книг" (5 марта 1927), "Русская библиография в 1917—1927 гг." (23 ноября 1927), "К вопросу о методах составления биобиблиографического словаря русских революционеров" (10 ноября 1928). 28 декабря 1926 на объединённом заседании сотрудников Института Фоминым и Л.В.Булгаковой был сделан доклад о работе II Всероссийского библиографического съезда. На трех заседаниях комиссии по аннотации Фомин прочел доклад, переработанный затем в книгу "Аннотации. Теория и практика их составления" (1929). Другой доклад были опубликован в виде статей или рецензий в сборнике "Книга о книге" (Выпуски1—3). Замысел учебника "Основы библиографии" не был реализован. Сотрудничество Фомина в ПБ не ограничилось занимаемой должностью и преподаванием на ВКБ. Так, 4 февраля 1927 с ним было заключено трудовое соглашение (на 6 месяцев), согласно которому Фомин приглашался "консультантом по систематизации каталога Русского отделения". В его обязанности входило участие в обсуждении вопросов индексации и распространения ее на иностранные отделения, выступление с докладами "по выработке схемы", участие в обсуждении вопросов и выработке методов их применения. Фомин был также руководителем аспирантки ПБ Т.В.Буш. В 1927—1931 был президентом Русского библиологического ощества. Состоял также членом Общества библиотековедения. 5 июня 1930 торжественным заседанием Русского библиологического общества, ИРЛИ, ПБ и другими было отмечено 25-летие научной и общественной деятельности Фомина. В 1931 вышла в свет монография "Книговедение как наука", достаточно прохладно встреченная критикой. В 1931—1936 Фомин работал в Институте книги, документа, письма Академии Наук (с 1935 — в секторе источниковедения в Институте истории), участвовал в комплексном изучении "энциклопедии" как типа издания. К этому времени относится содание им масштабного "Путеводителя по библиографии литературы" и "Путеводителя по библиографии Маркса, Энгельса и Ленина" с обширными статьями историко-библиографического и методологического характера (оба — 1934), сыгравшие значительную роль в формировании типа пособия. В апреле 1937 Фомин возглавил создание библиографического сектора Института русской литературы Академии Наук СССР (Пушкинского Дома). В том же году увидела свет капитальная "Puschkiniana, 1911—1917", ставшая выдающимся явлением в литературной библиографии. После смерти Фомина был опубликован ценный текстологический "Обзор вышедших после Великой Октябрьской социалистической революции изданий произведений русских дореволюционных писателей". Литературным завещанием Фомина стала его другая посмертная публикация— выступление в дискуссии "Нам нужны хорошие литературные справочники" (Литературный критик. 1939. №5/6). Умер в Ленинграде 20 мая 1939 года.

Похоронен на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках.
Сочинения: Избранное / Составитель, вступительная статья и примечания М.Д.Эльзона. Москва, 1975; Полное собрание сочинений И.С.Никитина. Санкт-Петербург, 1913—15. Тома 1—3 (редакция, биографический очерки, статьи и примечания); С.А.Венгеров как организатор и первый директор Российской книжной палаты… Ленинград, 1925; Библиография. Программа ВКБ ПБ. Ленинград, 1926; Аннотация. Теория и практика их составления / НИИ книговедения. Ленинград, 1929; Puschkiniana, 1900—1910. Ленинград, 1929; Книговедение как наука. Ленинград, 1931; Путеводитель по библиографии, биобиблиографии, историографии, хронологии и энциклопедии литературы. Ленинград, 1934; Путеводитель по библиографии Маркса, Энгельса и Ленина. Ленинград, 1934; Puschkiniana, 1911—1917. Москва; Ленинград, 1937. Литература: Берков П.Н. А.Г.Фомин (1887—1939): Очерк жизни и научной деятельности. Москва, 1949 (библиография); Рыскин Е.И. Библиографические указатели русской литературы XIX века. Москва, 1949; Берков П.Н. Введение в технику литературоведческого исследования. Ленинград, 1955; Здобнов Н.В. История русской библиографии до начала XXв. 3-е издание Москва, 1955; Машкова М.В., Сокурова М.В. Библиографические материалы в архиве А.Г.Фомина // СБф. 1959. №6; Берков П.Н. Библиографическая эвристика. Москва, 1960; Рыскин Е.И. Очерки теории и методики литературной библиографии. Москва, 1965; Пушкин: Итоги и проблемы изучения. Москва; Ленинград, 1966; Книжная палата в первые годы Советской власти / Публикация И.Ф.Мартынова // СБф. 1967. №3; Сиротова А.В. Обзор материалов Научно-исследовательского института книговедения // Книга: Исследования и материалы. 1968. Сборник 16; Машкова М.В. История русской библиографии начала XX века. Москва, 1969; Эльзон М.Д. Никитиниана А.Г.Фомина // "Я Руси сын!.." Воронеж, 1974; Свойский М.Л. Страница истории советской книговедческой литературы // Книга: Исследования и материалы. 1977. Сборник 34; Берков П.Н. История советского библиофильства (1917—1967). Москва, 1983; Михеева Г.В. История русской библиографии, 1917—1921гг. Санкт-Петербург, 1992; Родюкова М.В. О судьбе архива Семена Афанасьевича Венгерова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1992 год. Санкт-Петербург, 1996.
Читать далее...

1875
Владимир Федорович Шишмарев
русский советский филолог, профессор, академик Академии Наук СССР (1946), один из наиболее значительных российских романистов первой половины XX века. Труды по истории романских языков, эпосу и литературе романских народов; один из авторов «ЭСБЕ». Родился в Санкт-Петербурге, в семье чиновника. Лингвистика с ранних лет была любимым увлечением Владимира Федоровича. Он получил образование в гимназии при историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета, а после ее окончания поступил в университет на романо-германское отделение историко-филологического факультета. Там он занимался общей лингвистикой, германистикой, но главным образом – романскими языками под руководством видного ученого академика А.Н.Веселовского. Именно по рекомендации А.Н.Веселовского в 1897 году выпускник В.Ф.Шишмарев был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. После сдачи магистерского экзамена В.Ф.Шишмарев был отправлен на стажировку во Францию и Италию, где, занимаясь у ведущих лингвистов, крупнейших представителей романской филологии, а также в библиотеках и научных учреждениях этих стран он в течение четырех лет (1899-1903) собирал материалы для будущей диссертации. К этому времени молодой ученый В.Ф.Шишмарев уже начал свою преподавательскую деятельность. Еще в студенческие годы он участвовал в написании статей для энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, с 1898 года его статьи печатаются в российских и международных филологических изданиях. В 1899 году он стал читать лекции по истории западноевропейских литератур на Санкт-Петербургских педагогических курсах (позднее Педагогический институт), в 1900 году – в Санкт-Петербургском университете, а с 1907 года, после возвращения из-за границы – на Высших (Бестужевских) женских курсах, где в 1913 году стал профессором. Его первые научные работы касались вопросов исторической поэтики, поставленных в русской и европейской науке его учителем А.Н.Веселовским. К ранним работам относится серия "Историко-литературных и этимологических заметок" (1906-1907), посвященная истории слов в связи с историей культуры и литературы. В дальнейшем основной областью научных интересов В.Ф.Шишмарева становится литература позднего Средневековья и Возрождения во Франции. В 1909 году в Париже был опубликован двухтомник стихотворений французского поэта и музыканта XIV века Гильома де Машо с большим исследованием о нем В.Ф.Шишмарева, эту работу Французская Академия наук удостоила премии Сентура. Позднее, в Париже и Санкт-Петербурге вышла монография В.Ф.Шишмарева "Лирика и лирики позднего Средневековья. Очерки по истории поэтики Франции и Прованса" (1911), защищенная в 1912 году в качестве магистерской диссертации. В ней автор подробно рассматривал ритмическое и мелодическое строение песен трубадуров и труверов. Тогда же вышла его работа "Новые течения в разработке средневековой монодии" (1912) и ряд статей, в которых поэзия средних веков и Возрождения рассматривается в связи с ее музыкальным сопровождением. От работ, касающихся позднего Средневековья, Шишмарев перешел к французскому и итальянскому Возрождению. Продолжая свои исследования по французской литературе, в 1915 году в Петроградском университете он защищает докторскую диссертацию о творчестве выдающегося поэта эпохи Возрождения Клемана Маро. Выходят его работы по истории французской и провансальской поэзии, включая его исследования в области палеографии и истории музыки. Первая мировая война и революции 1917 года отложили время получения Шишмаревым профессорского звания. Профессором Петроградского университета он стал только в 1918 году, когда уже был крупным филологом с европейским именем. В эти же годы, В.Ф.Шишмарев вел большую научно-организационную работу в Костроме. Он был тесно связан с Костромским краем, где у родственников его жены было имение. Когда в 1912 году было создано Костромское научное общество по изучению местного края, он стал его активным членом. После революции В.Ф.Шишмарев участвовал в создании Костромского Рабоче-крестьянского университета и в 1918-1919 годах возглавлял в качестве декана гуманитарный факультет, а затем работал в Костромском институте народного образования до его ликвидации в 1924 году. Он прожил в Костроме 6 лет (1918-1924), старое двухэтажное кирпичное здание, где он жил, сохранилось до сих пор (улица Советская, 55). После этого В.Ф.Шишмарев вернулся в Ленинград. В эти годы он начинает свои научные исследования французского эпоса, вступает в полемику с видными французскими филологами и литературоведами, пишет работы о поэмах “Ожье Датский”, “Рауль де Камбре”, “Аспремон”. Важным звеном в научной деятельности В.Ф.Шишмарева стала его работа в Ленинградской Публичной библиотеке, куда он был зачислен в ноябре 1923 года по рекомендации академика Н.Я.Марра на должность научного сотрудника в Отделение палеографии. В 1927 году при разделении Отделения филологии на два отдела – филологии и лингвистики – Шишмарев был назначен заведующим Отделом лингвистики. В 1928 году он был переведен на должность главного библиотекаря. Настойчивый исследователь и опытный палеограф, Шишмарев заново переработал весь отдел истории литературы, науковедения и палеографии, систематизировал каталог Отделения, опубликовал ряд статей о рукописях из фондов этой библиотеки и Академии наук. В Отделении рукописей Шишмарев выявлял следы распавшихся средневековых библиотек Западной Европы, а также произведений средневековой литературы, ранее не известных или считавшиеся утраченными. Им установлено наличие в Публичной библиотеке рукописей, принадлежавших библиотеке мецената и писателя Рене Анжуйского, уточнено авторство и происхождение целого цикла произведений старофранцузской поэзии, прежде ошибочно приписываемых Рене. В.Ф.Шишмарев рассматривал работу в Публичной библиотеке как "основное место" службы, хотя являлся в это время профессором Ленинградского университета и научным сотрудником ряда учреждений Академии наук. "Библиотекарь и профессор" – так сам он определял сферу своей деятельности. Помимо научных занятий Шишмарев имел в Публичной библиотеке ряд других обязанностей: по поручению дирекции библиотеки занимался налаживанием и восстановлением книгообмена с европейскими книгохранилищами во время заграничных поездок (1925, 1928), комплектованием фондов Библиотеки зарубежных изданий. В 1926 году им были прочитаны лекции о крупнейших библиотеках Франции и Скандинавии. В.Ф.Шишмарев был председателем комиссии по разработке схемы каталога Русского отделения, принимал участие в работе аспирантуры библиотеки, а также в отборе романских рукописей, намеченных для передачи Польше по Рижскому мирному договору 1921 года. В Ленинградской Публичной библиотеке В.Ф.Шишмарев проработал почти семь лет и был уволен по собственному заявлению 5 октября 1930 года. Но и после этого он участвовал в жизни библиотеки, был, в частности, в 1938 году членом испытательной комиссии по приему в аспирантуру. Кроме того, он в течение двух десятилетий после этого продолжал работу по описанию средневековых романский рукописей из библиотечных фондов. В 1924 году В.Ф.Шишмарев становится членом-корреспондентом Академии наук СССР. В учреждениях Академии наук он начинает работать с начала 1920-х годов. В 1925-1929 годах он был действительным членом сектора музыки в Государственном институте истории искусств Академии наук СССР, читал на курсах при институте лекции по истории средневековой западноевропейской музыки. Одновременно, в 1926-1929 годах был членом Ученого совета и руководителем группы мифа и фольклора Яфетического института, с 1929 по 1934 год был деканом лингвистического факультета Историко-лингвистического института (с 1933 года – Институт истории, философии и лингвистики). Кроме того, он был старшим научным сотрудником и заведующим музеем Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии наук СССР (1933-1935), заведующим сектором романских и германских языков в Институте языка и мышления (1935-1950). В предвоенные годы главным направлением его исследований было французское и итальянское Возрождение. Среди трудов, посвященных этой эпохе, работы Шишмарева "Ронсар и музыка" (1925), "Пьер Ронсар" (1927), труды, посвященные творчеству Ф.Рабле ("La légende de Gargantua", 1926; "Gargantua en Russie", 1927; "Повесть славного Гаргантуаса", 1928) и другие. В.Ф.Шишмарев много внимания уделял историческим судьбам восточных романцев и их языкам, с конца 1920-х годов систематически изучал романские (итальянский и молдавский) диалекты на территории СССР, а также историю романской колонизации в России (на Украине и в Крыму) в XVIII-начале XIX века. После войны по этой проблематике он осуществлял научное шефство над лингвистическим сектором Молдавского филиала Академии Наук СССР, под его редакцией вышли сборники научных сессий. Работая в Публичной библиотеке, В.Ф.Шишмарев не прекращал читать лекции в Ленинградском университете. С 1923 по 1930 год он был членом дирекции и председателем романо-германской секции Научно-исследовательского института сравнительной истории литератур и языков Запада и Востока (ИЛЯЗВ) при университете, с 1925 по 1929 год работал в Ленинградском институте истории искусств, где читал лекции по истории средневековой западноевропейской музыки. В 1933 году В.Ф.Шишмарев становится заведующим кафедрой романо-германской филологии и первым деканом филологического факультета ЛГУ. В канун Великой Отечественной войны В.Ф.Шишмарев опубликовал монографию "У истоков итальянской литературы" (1941), а также большое исследование «Очерки по истории языков Испании» (1941), в котором был обобщен богатый материал по истории испанского, каталанского, галисийского, баскского языков и представлено состояние этих языков к 1940-м годам. В годы войны В.Ф.Шишмарев работал в Ташкенте, где он находился в эвакуации и продолжал преподавательскую деятельность в Среднеазиатском государственном университете. В Ташкенте он был прикомандирован к Институту мировой литературы имени М.Горького, с 1942 по 1945 год являлся уполномоченным Президиума Академии наук СССР по Узбекистану. В 1944 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки Узбекской ССР. В том же году за выдающиеся заслуги в деле развития науки и подготовки кадров он был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Вторично орденом Трудового Красного Знамени его деятельность была отмечена в 1945 году. В том же году ему был вручен орден «Знак почета», а в 1946 году – медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»; в 1953 году он был награжден орденом Ленина. Филологический факультет ЛГУ В 1944 году из Ташкента он переехал в Москву и стал директором Института мировой литературы, оставаясь на этом посту до 1947 года. Одновременно он являлся заведующим сектором романских языков Института языкознания в Москве. После возвращения в Ленинград В.Ф.Шишмарев в 1948 году опять возглавил кафедру романской филологии университета, продолжил свою плодотворную научную деятельность. В 1946 году он был избран действительным членом Академии наук СССР, в 1947 году после выхода 1-го тома "Истории французской литературы" (1946), подготовленной Пушкинским Домом под редакцией Шишмарева, ему было присвоено звание почетного доктора филологии университета города Монпелье (Франция). Возвращение В.Ф.Шишмарева в Ленинград совпало с начатой в 1947 году идеологической борьбой с “антипатриотизмом”. Была развёрнута повсеместная массированная кампания против «низкопоклонства», обличались «произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада». В периодических изданиях и постановлениях правительства СССР западная культура объявлялась погрязшей в упадке и вырождении; не только советскому человеку нечему было учиться на Западе, но наоборот, прогрессивным представителям Запада следовало учиться у советских людей. В газетах и журналах ругали западную литературу, искусство, культуру. В июне 1947 года на пленуме правления Союза писателей СССР председатель правления А.А.Фадеев резко выступил против “низкопоклонства” в литературе, объявив при этом его “родоначальником” великого русского филолога Александра Веселовского (1838-1906). А.Н.Веселовский был признан “космополитом номер один”, а его значение для отечественной науки было принижено самым бесстыдным образом. Эту инициативу Фадеева первыми подхватили в своих обличительных статьях два чиновных литератора – и.о. директора Института русской литературы (“Пушкинский Дом”) Л.А.Плоткин и заместитель директора Института мировой литературы В.Я.Кирпотин. В.Ф.Шишмарев, автор изданной в 1946 году книги “А.Н.Веселовский и русская литература”, попытался заступиться за своего учителя. Он подверг статью Кирпотина основательной критике, однако в январском (1948) номере журнала “Октябрь” Кирпотин выступил с совсем уж разгромной статьей под заглавием “О низкопоклонстве перед капиталистическим Западом, об Александре Веселовском и его последователях и о самом главном”. К этому времени В В.Ф.Шишмарев был снят с поста директора Института мировой литературы и переехал в Ленинград. А.А.Жданову, который был в то время хозяином Ленинграда, донесли, что В.Ф.Шишмарев был учеником зловредного Веселовского. Чуть ли не со слезами на глазах Владимир Федорович рассказывал позднее о том, как его вызвал Жданов и велел написать ругательную статью о Веселовском. Академик пришел в ужас от этого предложения, но собрал все свое мужество и отказался выполнить предложение Жданова со словами – “Делайте со мной, что хотите, но я против своего учителя писать не стану”. Наверное, по-другому и быть не могло, ведь в свое время В.Ф.Шишмарев был председателем академической комиссии по изданию полного собрания сочинений А.Н.Веселовского. При участии Шишмарева были опубликованы последние исследования Веселовского "Русские и вильтины в саге о Тидрике Бернском (Веронском)" (1906) и незавершенная "Поэтика сюжетов" (1913). Под редакцией Шишмарева и с его вступительной статьей в 1930-е годы неоднократно (1930, 1931, 1933, 1939) переиздавался "Декамерон" Д.Боккаччо в переводе Веселовского. Памяти своего учителя В.Ф.Шишмарев посвятил статьи "Александр Николаевич Веселовский" (1938) и "А.Н.Веселовский и литературоведение" (1944). Напротив, в статье "Александр Веселовский и его критики" (1947) Шишмарев выступил в защиту Веселовского. К счастью для Шишмарева его не подвергли репрессиям. Интересно, что спустя всего год, в 1949-м, оба обличителя, Кирпотин и Плоткин, сами подверглись суровому осуждению именно за “низкопоклонство”. С 1950 года и до самой смерти В.Ф.Шишмарев работал в Ленинградском отделении Института языкознания Академии наук СССР, был заведующим романо-германского отдела, а затем сектора индоевропейских языков. В эти годы выходят его основные труды в области романской филологии. В 1952-1955 годах были опубликованы труды В.Ф.Шишмарева «Историческая морфология французского языка» (1952), «Книга для чтения по истории французского языка IX-XV веков» (1955) – собрание уникальных старофранцузских текстов всех жанров и стилей, диалектов и периодов с комментариями филологического, лингвистического и историко-литературного характера, а также, в соавторстве с М.А.Бородиной и М.В.Гординой, единственный в СССР «Словарь старофранцузского языка» (1955). За эти работы в 1957 году В.Ф.Шишмарев первым из советских филологов был удостоен Ленинской премии. Этими книгами до сих пор пользуются не только отечественные, но и зарубежные романисты. До конца своей жизни он работал в Ленинградском университете, которому отдал более 50 лет. Владимир Федорович Шишмарев был удивительным ученым и удивительным человеком. Его научная деятельность была обширна и многогранна, его внимание привлекали литературоведение, текстология, языкознание, музыковедение, история, вопросы библиографии и перевода. Он обладал глубокими познаниями в области истории и теории музыки, играл на скрипке. В.Ф.Шишмарев был одним из основоположников отечественной романистики, ученым с мировым именем. Он был очень интеллигентным, образованным человеком, с широким кругом интересов. К людям он был удивительно добр и мягок. Его очень любили друзья и ученики, все его уважали за порядочность и правдивость. Владимир Федорович был и первоклассным музыкантом, очень любил и понимал музыку. Еще в начале гражданской войны, в эвакуации, он играл в оперном оркестре на скрипке. В юности, в Санкт-Петербурге, он был на исполнении Шестой симфонии П.И.Чайковского под управлением гениального композитора, позднее восхищался музыкой Д.Д.Шостаковича и талантом Е.А.Мравинского. Замечательной была вся семья В.Ф.Шишмарева. Его жена, Анна Михайловна Усова, была профессиональной камерной певицей, она училась в Париже у знаменитой Полины Виардо. Дочь Шишмаревых, Татьяна Владимировна Шишмарева (1905-1994), была известным художником. Она внесла большой вклад в подготовку посмертных изданий своего отца. Крупный советский филолог, историк музыки, педагог, профессор Ленинградского университета, один из наиболее значительных отечественных романистов первой половины XX века, автор трудов по истории романских языков, эпосу и литературе романских народов, академик В.Ф.Шишмарев умер в Ленинграде 21 ноября 1957 года. Ученого похоронили на кладбище в Комарово, рядом с могилой его жены – Анны Михайловны (1877-1955). Могила является памятником культурно-исторического наследия федерального уровня охраны на основании Постановления Правительства Российской Федерации от 10 июля 2001 г. № 527. Позднее там же была похоронена их дочь – Татьяна Владимировна Шишмарева, и ее сын от первого брака – Борис Васильевич Власов (1936-1981) – известный художник, мастер книжной и станковой графики. В.Ф.Шишмарев оставил богатое рукописное наследие, которое было опубликовано посмертно в виде книг: «Рукописное наследие В.Ф.Шишмарева в архиве Академии наук СССР» (1965), «История итальянской литературы и итальянского языка. Избранные статьи» (1972), «Романские поселения на юге России» (1975). Были переизданы одним томом и его ранние статьи «Французская литература. Избранные статьи» (1965). С 1958 года на кафедре романской филологии Ленинградского (Санкт-Петербургского) государственного университета проводятся ежегодные Шишмаревские чтения. Награжден орденом Ленина и 3 другими орденами. Основные работы: Лирика и лирики позднего средневековья. Очерки по истории поэзии Франции и Прованса. Москва, 1911; Клеман Маро. Петроград, 1915; Очерки по истории языков Испании. Москва-Ленинград, 1941; Историческая морфология французского языка. Москва-Ленинград, 1952; Книга для чтения по истории французского языка IX—XV вв. Москва-Ленинград, 1955; Избранные статьи. Москва-Ленинград, 1965 (том 1: Французская литература), 1972 (том 2: История итальянской литературы и итальянского языка). Литература: Материалы к биобиблиографии ученых СССР. Серия литературы и языка, выпуск 2, Москва, 1957 (литература); Михальчи Д.Е., Академик В.Ф.Шишмарёв, "Вестник истории мировой культуры", 1957, № 6; Заикина Е.В. Владимир Фёдорович Шишмарёв: (Библиография). — Москва, 1957; Жирмунский В. М., Академик Владимир Федорович Шишмарёв, "Известия Академии Наук СССР. Отделение литературы и языка", 1958, том 17, выпуск 1; Рукописное наследие В.Ф.Шишмарёва в Архиве Академии Наук СССР / Составитель М.А.Бородина и Б.А.Малькевич. — Москва-Ленинград, 1965; Шишмарёв, Владимир Фёдорович // Краткая литературная энциклопедия / Главный редактор А.А.Сурков. — Москва: Советская энциклопедия, 1975. — Том 8. — Страницы 736—737.
Читать далее...

1853
Константин Михайлов-Стоян (настоящая фамилия - Стоян; сценические псевдонимы - Михайлов и Светлов-Стоян; Michailov-Stojan)
болгарский артист оперы (лирико-драматический тенор), режиссёр, вокальный педагог, музыкально-общественный деятель. Родился в селе Большой Буялык Херсонской губернии, ныне Петровка Одесской области, в многодетной семье выходцев из Болгарии. По окончании Одесской гимназии преподавал арифметику в Елизаветграде и Евпатории. С 1881 жил в Симферополе, где работал в оперетте сначала хористом, затем выступал в ведущих партиях. С 1879 обучался пению в Санкт-Петербургской консерватории (класс В.М.Самуся). Через год с большим успехом выступал в различных провинциальных труппах. В 1882—1886 певец и актер украинской труппы М.Л.Кропивницкого и М.П.Старицкого (в том числе в Ростове на Дону, 1884), а также артист оперетты в Саратове. В 1888—1890 и 1897/1898 солист московского Большого театра. В 1890—1893 выступал в "Товариществе оперных артистов" И.П.Прянишникова в Москве и Киеве (сезон 1891/1892). В начале 1890-х гг. совершенствовался в вокальном искусстве в Милане у Мартина Петца и Гваданини. В 1893—1894 солист Санкт-Петербургского Мариинского театра (дебютировал в партиях Финна — "Руслан и Людмила" М.Глинки и Ленского — "Евгений Онегин" П.Чайковского), с 1894 пел на оперных сценах Одессы, Киева, Саратова, Казани, Вильно (ныне Вильнюс). В 1897 организовал оперное товарищество, с которым выступал в Витебске, Керчи, Смоленске. Гастролировал в Болгарии (1899), Саратове (1900), Казани (1900) и Риге (1903). Обладал красивым сильным, ровным голосом во всех регистрах и широкого диапазона. Проявил комическое дарование в характерных партиях. Михайлов-Стоян был собирателем и пропагандистом русских народных песен и песенного творчества славянских народов. В Москве принимал участие в концертах музыкально-этнографических комиссий, в которых замечательно исполнял народные песни. Концертный репертуар включал также романсы русских композиторов, в том числе П.Чайковского ("Отчего", пел под управлением автора, 1891). Последнее выступление певца в России состоялось в 1904 в Санкт-Петербурге на "Вечере современной музыки". Вёл педагогическую работу в Вильно (ныне Вильнюс), Ростове на Дону (был директором Музыкального училища). С 1907 жил в Софии, где по поручению руководства Музыкального союза составил проект организации оперного театра. (В 1890-х гг. идея создания болгарского национального оперного театра была поддержана А.Чеховым, с которым певца связывали дружественные отношения.) В 1908 совместно с Д.Козаковым организовал товарищество "Болгарская оперная дружба", где до конца жизни работал певцом, режиссёром и директором. В 1921 на основе этого товарищества была создана Народная опера. Впервые поставил в Болгарии русские классические оперы (в том числе "Демон" А.Рубинштейна и "Русалку" А.Даргомыжского), а также ряд опер национальных и зарубежных композиторов. Записывался на грампластинки (14 произведений, в том числе украинская народная песня "В огороді пастернак") в Санкт-Петербурге ("В.М.Ребиков", 1903, 1904). Автор теоретических работ по искусству пения. Умер в Софии 13 июня 1914 года. 1-й исполнитель партий: в Ростове на Дону — Андрея ("Запорожец за Дунаем" С.Гулак-Артемовского, 1884); в Киеве — Владимира Игоревича ("Князь Игорь" А.Бородина, 1891); в Москве — Левко ("Майская ночь" Н.Римского-Корсакова, 1892); в московском Большом театре — Ерошки ("Князь Игорь" А.Бородина, 1898). Лучшие партии: Баян ("Руслан и Людмила" М.Глинки), Князь ("Русалка" А.Даргомыжского), Мисаил ("Борис Годунов" М.Мусоргского), Паисий ("Чародейка" П.Чайковского), Школьный учитель ("Черевички" П.Чайковского), Герман ("Пиковая дама" П.Чайковского), Ленский ("Евгений Онегин" П. Чайковского; композитор дал высокую оценку его исп. этой партии), Трике ("Евгений Онегин" П.Чайковского); Тамино ("Волшебная флейта" В. А.Моцарта), Фауст (одноим. опера Ш.Гуно), Альфред ("Травиата" Дж.Верди), Канио ("Паяцы" Р.Леонкавалло), Тангейзер (одноим. опера Р. Вагнера). Другие партии: Синодал ("Демон" А.Рубинштейна), Вагоа ("Юдифь" А.Серова), Вася ("Вражья сила" А.Серова), Княжой дурак ("Рогнеда" А.Серова), Дефорж ("Дубровский" Э.Направника); Граф Альмавива ("Севильский цирюльник" Дж.Россини), Рембо ("Роберт-Дьявол" Дж.Мейербера), Герцог ("Риголетто" Дж. Верди), Манрико ("Трубадур" Дж.Верди), Радамес ("Аида" Дж.Верди), Беппо ("Паяцы" Р. Леонкавалло), Туридду ("Сельская честь" П.Масканьи), Йонтек ("Галька" С.Монюшко). Партнёры: Е.Г.Азерская, А.П.Антоновский, С.Г.Власов, В.Е.Грицай, М.А.Дейша-Сионицкая, А.М.Пасхалова, И.П.Прянишников, Л.В.Собинов, И.В.Тартаков, С.Е.Трезвинский, В.С.Тютюнник, П.А.Хохлов, М.Эйхенвальд. Пел под управлением У.И.Авранека, И.В.Прибика и др. Сочинения: Исповедь тенора. Тома 1—2. — Москва, 1895—1896; Генезис, анализ и метод естественного пения. Руководство к быстрому достижению правильного и хорошего пения. — Москва, 1898 (5-е издание, исправленное, переработанное и дополненное, под заглавием: Законы вокальности. Опыт построения первого обосновывающего теоретического и практического метода пения на основе генезиса звука, анализа хорошего пения и способа естественного звукосозидания. Популярное изложение. — Москва, 1912); Наш театр и его нужды. — Москва, 1901; Два гения — две сестры. К 100-летнему юбилею М.И.Глинки. — Санкт-Петербург, 1904; Глинка и Пушкин в "Руслане и Людмиле" (История пророчества в "Руслане и Людмиле"). 4-е издание под заглавием: "Судьба России в "Руслане и Людмиле". (Пророчество и история в "Руслане и Людмиле"). — Санкт-Петербург, 1905; Наши народные песни и законы вокальности в их колыбели и общественной жизни. — Минск, 1912; По въпроса за основянето на българска народна опера. — София, 1907; в русском переводе - Исповедь тенора, тома 1-2, Москва, 1895-1896;. Литература: Ярон С.Г.Воспоминания о театре (1867—1887). — Киев, 1898. Страницы 355—356; Амфитеатров А.В. Записная книжка: Титто Руффо. А.Г.Меньшикова. Иза Кремер. О пении / о болгарском певце Михайлове-Стояне / Масканьи / Там же; Яша Рубинштейн сын А.Г.Рубинштейна // Одесские новости. 1910. № 8236; Михайлов-Стоян. (Некролог) // Музыка. 1914. № 1. Страница 10; Державин К.Н. Болгарский театр: Очерк истории. — Москва; Ленинград, 1950. Страницы 245—246; Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах — Москва, 1978. Том 6. Страницы 119.
Читать далее...

1842
Илья Фаддеевич Цион (известный также под именем Elie de Cyon)
русский и французский физиолог, доктор медицинских наук, профессор, агент Министерства финансов России во Франции, международный авантюрист и финансовый махинатор, российский и французский журналист, автор полемических политических и экономических сочинений, еврей, один из предполагаемых фабрикаторов «Протоколов сионских мудрецов». Илья Цион родился в уездном городе Тельши Ковенской губернии, в семье мещанина иудейского вероисповедания. В 1858 году Цион окончил гимназию в Чернигове и поступил в Варшавскую медико-хирургическую академию, откуда в 1859 году перешёл на медицинский факультет Киевского университета св. Владимира. Не завершив курса, Цион отправился для продолжения образования за границу, окончив Университет Фридриха Вильгельма в Берлине. Диссертацию по теме «De choreae indole, sede et nexu cum rheumatismo articulari, peri- et endocarditide» защитил в 1864 году (опубликована в том же году на латинском языке и в немецком переводе в 1865 году). В 1865 году, вернувшись в Россию, Цион защитил в Санкт-Петербургской медико-хирургической академии диссертацию и получил степень доктора медицины. Теоретически, врачебная и преподавательская деятельность в медицине была доступна для евреев, имевших медицинские учёные степени. Однако на практике евреев — преподавателей медицины было очень мало, и никто из них не смог продвинуться далее неоплачиваемой должности приват-доцента. Стремясь к академической деятельности, Цион в 1865 году принял христианство, что сняло для него любые карьерные ограничения. Его старший брат Моисей (Moses Cyon) также стал врачом, в 1864 году им была защищена диссертация доктора медицины на тему «De diabete mellito, eiusque nexu cum cerebri et nervorum affectionibus» (опубликованная в том же году отдельной книгой); впоследствии он был профессором Берлинского университета. После получения докторской степени Цион был отправлен Министерством просвещения в трёхлетнюю заграничную научную командировку. Он начал работу в берлинской лаборатории физиолога Эмиля Дюбуа-Реймона; затем продолжил исследования в Физиологическом институте Карла Людвига в Лейпциге. Цион и Людвиг совместно открыли подходящий к аорте нерв-депрессор (нерв Циона — Людвига), объяснив тем самым барорефлекс (рефлекс Циона — Людвига) — один из рефлекторных механизмов регуляции кровяного давления (1866). В 1867 году Циону была присуждена значимая научная награда — Монтионовская премия. Исследования Циона заинтересовали возглавлявшего комитет премии французского физиолога Клода Бернара. Бернар предложил Циону работу в своей лаборатории в Коллеж де Франс. Три года в Германии и Франции оказались плодотворным периодом в жизни учёного. Он вёл научную работу под руководством ведущих европейских учёных, опубликовал более 30 статей на немецком, французском и русском языках, наладил широкие научные связи. В этот период наметился и круг тем, в дальнейшем интересовавших Циона как физиолога: иннервация сердца и рефлекторная регуляция кровяного давления, роль вестибулярного аппарата как механизма пространственной ориентации, влияние гормонов щитовидной железы на регуляцию сердечной деятельности. Среди прочего, Ционом была изобретена оригинальная техника исследований на изолированном сердце лягушки, в дальнейшем развитая другими исследователями и приведшая к значимым открытиям. Тогда же начался и его конфликт с Ф.Н. Заварыкиным, также командированным в лабораторию Людвига, но не достигшим, в отличие от Циона, заметных успехов. В 1868 году командировка была окончена, и Цион вернулся в Россию. С 1868 года Цион начал преподавательскую деятельность в Санкт-Петербургском университете, где он в качестве приват-доцента читал лекции по физиологии на медицинском факультете, а также занимал должность лаборанта физиологической лаборатории Ф.В.Овсянникова. Цион значительно усовершенствовал лабораторию, организовав приобретение нового оборудования. Благодаря его усилиям лекции теперь сопровождались различного рода удачными демонстрациями; особенную склонность Цион проявлял к вивисекции. Цион был очень популярным преподавателем, а его лекции собирали полную аудиторию. Учёный был известен прекрасной операционной техникой; иногда он демонстративно проводил вивисекционные операции во фраке с крахмальной манишкой и в белых перчатках, ухитряясь не испачкать свой наряд кровью. Среди студентов Циона в университете был И.П.Павлов, вспоминавший затем об учёном с уважением и теплотой. В каникулярное время Цион продолжал работу в лабораториях Бернара и Людвига. Одновременно с деятельностью в университете Цион вёл в Медико-хирургической академии курс нервных болезней. В 1870 году Цион получил звание экстраординарного профессора. В 1870 году из Медико-хирургической академии ушёл профессор-физиолог И.М.Сеченов. На своё место он рекомендовал Циона. Однако конференция академии склонялась к другому кандидату, А.С.Шкляревскому. Для избрания на вакантную должность была составлена комиссия из семи профессоров, возглавляемая враждебным к Циону Заварыкиным. Комиссия, в составе которой не было физиологов, проработала почти год, составив 110-страничный отчёт. Научные работы Циона были признаны плагиатными, вторичными, лишёнными научной ценности, а сам он — не подходящим для занятия профессорской должности. По мнению И.И.Мечникова, члены комиссии были движимы, среди прочего, и антисемитскими предрассудками. Поскольку заключение резко противоречило рекомендациям, полученным Ционом от европейских учёных, Сеченова и профессоров Санкт-Петербургского университета, главный военно-медицинский инспектор Н.И.Козлов обжаловал постановление военному министру Д.А.Милютину. В 1872 году военный министр своей властью назначил Циона профессором Медико-хирургической академии, сделав при этом конференции академии замечание за использование недостойных для научной дискуссии аргументов. Разумеется, такой скандальный порядок назначения не улучшил отношения Циона с профессурой Академии. «Дело Циона» широко обсуждалось в обществе и в прессе, причём для либеральной части общественности научные заслуги Циона имели меньшее значение, чем его политические взгляды и нарушение министром самостоятельности Академии. С этого момента Цион приобрёл одиозную репутацию, оказавшую самое неблагоприятное воздействие на его дальнейшую жизнь и карьеру. С самого начала деятельность Циона в Медико-хирургической академии была омрачена нарастающими конфликтами с профессорским составом и студентами. Мотивы этих двух конфликтов были разными. Профессора не любили Циона из-за его назначения вопреки воле конференции, как еврея и как яркого и активного учёного. В целом атмосфера в преподавательской корпорации Академии была конфликтной; крупных учёных было мало, популярный Сеченов только что покинул Академию из-за многочисленных разногласий с коллегами. В результате Цион не мог (или не хотел) найти общий язык с профессорами. Студенты, напротив, были раздражены монархическими и консервативными взглядами Циона, его религиозностью, антиматериализмом, неприятием эволюционной теории Дарвина и ненавистью к нигилизму. Парадоксальным образом Цион плохо относился к рекомендовавшему его в Академию Сеченову, именуя его «патриархом нигилизма», что также раздражало студенчество, питавшее к Сеченову глубокое уважение. Сеченов, в свою очередь, вёл себя куда более благородно, неизменно выказывая уважение к научным заслугам Циона. Демократическое и материалистическое направление в студенческой среде Академии того времени было настолько сильным, что студентов раздражали не только взгляды Циона, но и то, что он в числе немногих преподавателей носил военный мундир, что он ездил на дорогих лошадях и т. п. Ещё одним источником раздражения была строгость Циона как преподавателя. Многие студенты Академии того периода уделяли учёбе мало внимания и времени. Считалось нормальным через старосту договориться с профессором о том, чтобы всем неподготовленным студентами был поставлен удовлетворительный балл без фактической сдачи экзамена. Цион, следовавший немецкой академической традиции, следил за посещаемостью занятий и принимал экзамены строго, без поблажек. На фоне конфликтов проявились наиболее неприятные черты личности Циона: злобность, раздражительность, жёлчность, высокомерие, злопамятность, стремление к самоутверждению за счёт окружающих и неуважение к их взглядам. Пока Цион был занят научными исследованиями за границей и преподаванием в университете, он сталкивался исключительно с высокой оценкой своей деятельности и похвалами. При таких обстоятельствах он легко устанавливал хорошие отношения с окружающими и умел нравиться людям. Но первый же конфликт с назначением его в Медико-хирургическую академию активизировал другую сторону его личности: оказалось, что Цион легко наживает себе врагов и неспособен к примирению с ними. Этот паттерн затем многократно повторялся в жизни Циона, принеся ему множество неприятностей. По воспоминаниям И.И.Мечникова, «…Многие знавшие его — и я в том числе — его очень не любили за его злобный характер и неспособность стать на сколько-нибудь нравственно возвышенную точку зрения. Но справедливость побуждает отнести его к числу особенно талантливых и оригинальных учёных, деятельность которых оставила по себе неизгладимые следы». Несмотря на все конфликты, научная и преподавательская деятельность Циона в стенах Медико-хирургической академии была активной и плодотворной. Цион принял маленькую и скромную физиологическую лабораторию, предназначенную лишь для простейших опытов, и в течение двух лет преобразовал её в одну из наиболее оборудованных научных площадок Европы. Лаборатория переехала в новое здание Анатомо-физиологического института Академии, где заняла целый ряд помещений. Две комнаты были оборудованы для вивисекции, ещё две — для электрофизиологических опытов, одна для анализов крови и одна для опытов по физиологической химии. Для лаборатории было закуплено и изготовлено множество современных инструментов — аппараты для электрофизиологических опытов, акустическое и оптическое оборудование, регистрирующие аппараты (кардиограф, сфигмограф, миограф). Цион пользовался поддержкой главного военно-медицинского инспектора Н.И.Козлова и умел найти финансирование для своих обширных научных планов. В 1874 году Цион опубликовал двухтомный «Курс физиологии», первый оригинальный русский учебник по данному предмету, а также книгу «Principes d’électrothérapie» («Принципы электротерапии», на французском языке). За конкурсную работу «Базовые физические и физиологические принципы применения электричества в медицине» Цион был награждён золотой медалью Французской академии наук. Цион поощрял научную работу студентов в лаборатории и опубликовал ряд статей, написанных совместно со своими учениками. Лекции Циона в академии, как и предшествующие лекции в университете, привлекали к себе большое внимание. Их особенностью были эффектные вивисекционные опыты и широкое использование разного рода регистрирующих приборов и электромеханического оборудования. Цион читал в Академии также вечерние лекции для практикующих врачей по физиологии дыхания и кровообращения. Медико-хирургическая академия была подчинена Военному министерству, но при этом являлась гражданским учебным заведением (военные врачи были не военнослужащими, а чиновниками военного ведомства); студенты не носили формы и не подчинялись военной дисциплине. Академия ещё с начала 1860-х годов была известна оппозиционным настроем своих студентов, выделявшим её из ряда высших учебных заведений. В 1869 году в Академии произошли студенческие волнения, приведшие к её временному закрытию. Взгляды, характерные для студентов-медиков того периода, с лёгкой руки И.С.Тургенева критически именовали «нигилизмом». В то время этот нигилизм ещё не был политическим (в отличие от последующего народничества), а скорее являлся смесью ранних социалистических идей, сциентизма, материализма и атеизма. Цион противостоял всем составляющим этого комплекса взглядов и при этом ещё принял на себя задачу активной борьбы с «нигилистической заразой», поразившей Академию. Не удивительно, что отношения Циона со студентами всё более и более ухудшались. В октябре 1874 года разразился скандал: группа враждебных Циону студентов устроила обструкцию в аудитории, по жалобе Циона зачинщики были арестованы, что вызвало масштабные студенческие волнения, перекинувшиеся затем на Горный и Технологический институты и приведшие к временному закрытию этих учебных заведений. По несколько другой версии событий, причиной скандала послужило большое количество неудовлетворительных оценок, выставленных Ционом на экзамене. В любом случае было очевидно, что дальнейшее сосуществование Циона и радикальных студентов невозможно. Учитывая непопулярность Циона в профессорской корпорации, руководство Академии приняло решение не в пользу Циона. В конце октября 1874 года он был отстранён от преподавания. Поскольку Цион не был формально в чём-либо виновен, он был переведён на должность чиновника для особых поручений V класса с сохранением жалованья и считался лицом, командированным для самостоятельной научной работы. Цион уехал в Париж и продолжил работу в лаборатории Бернара, с которым никогда не терял связи. Через год Цион попробовал вернуться в Академию и начать чтение лекций для нового курса. Это привело к повторным волнениям. На этот раз Военное министерство решило уволить Циона в отставку с государственной службы. Цион снова уехал во Францию, и его научная карьера в России окончилась навсегда. Все дальнейшие научные работы Циона были выполнены за границей и опубликованы на французском или немецком языках. В Париже Цион продолжил работу в лаборатории Клода Бернара. Исследования Циона были посвящены вопросам физиологии нервов и мускулов и проблеме воздействия атмосферного давления на организм. В 1876 году Цион опубликовал богато иллюстрированное издание «Methodik der physiologischen Experimente und Vivisektionen, mit Atlas» («Методы физиологических экспериментов и вивисекции, с атласом»), таблицы которого изображали в том числе и различные приспособления и опыты его собственного изобретения. Примечательно, что лаборатория Бернара была много скромнее, чем организованная Ционом лаборатория в Санкт-Петербургской академии; запрашивая для своих исследований правительственную субсидию, Бернар приводил лабораторию Циона как пример, к которому следует стремиться. В 1878 году Бернар умер. Возник вопрос о занятии его вакантной кафедры в Коллеж де Франс, одном из самых престижных академических учреждений страны, что подразумевало и руководство лабораторией. Цион выступал одним из кандидатов, его главным соперником был ближайший ученик Бернара Поль Бер. Отношения Циона с Бером были плохими; предметом разногласий были (как и ранее с Санкт-Петербургскими коллегами) политические взгляды — Бер, в отличие от Циона, был левым республиканцем и материалистом. Цион не имел докторской степени, признаваемой во Франции, поэтому он стремительно написал на базе накопившихся у него работ диссертацию о полукружных каналах внутреннего уха и их влиянии на ориентацию в пространстве. Цион с успехом защитил диссертацию, третью в его жизни. Несмотря на это, кандидатура Циона провалилась, и на кафедру был избран Бер. Судя по всему, теперь путь к дальнейшему карьерному росту в науке для Циона был закрыт: он рассорился и с российскими, и с французскими коллегами, а в Германии всякое продвижение для иностранца и еврея было невозможным. Неудача оказала решающее воздействие на жизнь Циона — разочаровавшись в возможности сделать научную карьеру, он решил оставить науку и заняться журналистикой. Разумеется, Цион воспринял Бера как своего личного врага. Их конфликт в дальнейшем переместился на неожиданную почву. Бер был активным общественным деятелем, выступавшим за полное отделение школы от католической церкви. Цион оппонировал ему в прессе, придерживаясь консервативных позиций; статьи Циона были в 1881 году выпущены отдельным сборником под названием «La guerre à Dieu et la morale laique» («Война с Богом и светская мораль»). К разочарованию Циона, это не помешало Беру в 1881 году занять пост министра просвещения в правительстве Леона Гамбетта. Цион вернулся к научным исследованиям только через 18 лет. Покончив с научной карьерой, Цион перешёл к журналистской деятельности. В 1877—1878 годах он опубликовал в «Русском вестнике» и «Голосе» около сотни небольших статей и заметок, посвящённых новейшим достижениям науки (а затем изданных как книга «Научные беседы»). К 1880 году интересы Циона сместились в сторону политической журналистики. Цион сумел постепенно войти во французский газетный и политический мир. Тесные связи Цион установил с хозяйкой политического салона и журналисткой Жюльеттой Адам, редактором популярного журнала «La Nouvelle Revue». Салон Адам был значимым центром французской республиканской и реваншистской политики и журналистики, его посещали политические и литературные фигуры первой величины. Адам активно покровительствовала Циону. В сентябре 1881 — июле 1882 года Цион был директором газеты «Le Gaulois». Газета имела общественно-политическую направленность и придерживалась антиреспубликанских и бонапартистских взглядов. Цион имел связи в литературном и художественном мире: известно о его переписке с Эмилем Золя, а также о неблагоприятных отзывах о нём И.С.Тургенева. Не обходилось и без инцидентов: в 1881 году на выставке В.В.Верещагина в Париже Цион подрался с художником. Цион сохранил и значимые связи с российской прессой: со времени скандала в Медико-хирургической академии он поддерживал знакомство с М.Н.Катковым, консервативным публицистом и издателем «Московских ведомостей» и «Русского вестника». В 1883 году Цион чуть было не вернулся в Россию в новом качестве: ему удалось убедить Каткова купить у А.А.Краевского популярную газету «Голос» и передать ему редакторство. Этот план, как и все остальные планы Циона, провалился: стороны не смогли договориться, и газета была закрыта властями. В 1880 году Цион стал кавалером ордена Почётного легиона, а в 1881 году получил французское гражданство. По сведениям С.Ю.Витте, в это же время Цион нажил крупное состояние на биржевой игре; по сведениям М.Н.Каткова, Цион управлял «огромными промышленными предприятиями». Французская полиция собирала сведения о Ционе; полицейские отчёты отрывочны и противоречивы, однако передают сложившееся у полиции представление о Ционе как о подозрительной теневой околополитической фигуре. В частности, Цион подозревался в сотрудничестве с германской и британской разведками, в связях с австрийским посольством. В то же время полиция отмечала его контакты с известными французскими политическим деятелями различных политических взглядов: лидером республиканцев Леоном Гамбетта, орлеанистским претендентом на престол графом Парижским, лидером антиреспубликанского движения генералом Буланже. По сведениям полиции, Цион обвинялся в растрате 210 000 франков, собранных для помощи евреям в России; при этом 18 000 франков Цион передал русским революционерам-эмигрантам, желая войти к ним в доверие. Революционеры приняли деньги, но продолжали считать Циона агентом русского правительства (того же мнения придерживалась и полиция). По поручению русского правительства Цион вёл слежку за приезжавшим в Париж в 1883 году великим князем Константином Николаевичем. Забросив научные занятия, Цион сохранил привязанность к вивисекции. В Англии того времени быстро распространялись антививисекционистские настроения, и Цион активно участвовал в полемике в прессе, отстаивая необходимость вивисекции для развития науки. В 1885 году Цион опубликовал в «Русском вестнике» Каткова 200-страничную статью «Пятнадцать лет французской республики». Цион подробно и критически описал все политические и общественные институты Третьей республики, сопровождая их выводами, доказывавшими, по его мнению, несостоятельность и нежизнеспособность республиканского строя. Цион считал желательным восстановить во Франции монархию, призвал на престол орлеанистского претендента графа Парижского. В 1886 году Цион опубликовал в «Русском вестнике» обширную статью «Нигилизм и нигилисты», изданную также и отдельной брошюрой. Это полемическое сочинение было посвящено критике направлений общественной мысли, которые Цион подводил под понятие «нигилизма». Основными объектами критики Циона стали идеи русских политических эмигрантов во Франции: анархиста князя П.А.Кропоткина, народника С.М.Степняка-Кравчинского, народовольца (впоследствии консерватора и монархиста) Л.А.Тихомирова. Цион живо описал свои бедствия в Медико-хирургической академии (которую он именовал «гнездом нигилизма»), объясняя нигилистическими происками не только конфликты со студентами, но и своё неизбрание на должность профессора, равно как и негативные отзывы о нём в легальной Санкт-Петербургской прессе. Цион резко выступал против любых форм демократии и рабочего движения, выражая надежду, что конституционные европейские государства в скорейшем времени одумаются и перейдут к более автократическим и жёстким политическим режимам. По сведениям С.Ю.Витте, в этот период Цион перешёл из лютеранского исповедания в православие. С 1886 года началась организованная Катковым кампания по созданию союза России и Франции в противовес существовавшим дружественным отношениям России и Германии. Удивительной особенностью этой кампании было то, что Катков выступал как частное лицо при активнейшем противодействии Министерства иностранных дел России, занимавшего прогерманскую позицию. Катков использовал и свои возможности как журналиста, и связи в правительственных кругах, и личное знакомство с Александром III, при этом неизменно действуя через голову министра иностранных дел Н.К.Гирса. Катков при большом личном влиянии в России не имел собственно французских связей. Цион превратился в его политического агента во Франции, обеспечивая Каткову необходимые контакты в политических и журналистских кругах, а также рекламируя идею франко-русского союза в прессе. Министерство иностранных дел отвечало встречными интригами, перлюстрируя почту своих противников и подавая царю доклады, представлявшие Каткова и Циона в неблагоприятном виде. Политика Каткова постепенно начала приносить плоды, Александр III всё больше интересовался возможностью союза с Францией. Необычная дипломатия в обход официальных дипломатических каналов дошла до того, что в начале 1887 года Цион лично отвёз Александру III неофициальное письмо президента Франции Ж.Греви. Разумеется, личная воля Каткова (и тем более участие Циона) не являлась единственной причиной внешнеполитического разворота. Огромную роль сыграли и неожиданные антироссийские выпады канцлера Бисмарка, и конфликт в Болгарии, и широкое распространение франкофильских взглядов в высших правительственных кругах России. В 1887 году было ещё далеко и до окончательного формирования альянса (произошедшего в 1892 году). Однако и вклад Каткова в события оказался в конечном счёте весьма значимым. Сотрудничество с Катковым сделало известной фигурой и самого Циона: в это время он состоял в прямой переписке с обер-прокурором Синода К.П.Победоносцевым и министром просвещения И.Д.Деляновым, о нём имели представление Александр III и О.Бисмарк. В 1887 году Цион как доверенное лицо Каткова был вовлечён в весьма необычную авантюру. Махараджа Далип Сингх, последний правитель присоединённого к Британской Индии сикхского государства, с юности жил в Англии. В 1886 году он неожиданно решил вернуться в Индию и призвать соотечественников к борьбе против британского господства. Далип Сингх был арестован англичанами в Адене и принуждён к отказу от своих замыслов. После освобождения махараджа жил в Париже. Катков решил устроить приезд махараджи в Россию и его обращение к Александру III за помощью в борьбе против англичан. Циону было поручено встретиться с Далипом Сингхом, убедить его последовать советам Каткова и организовать его приезд в Россию. Первая часть плана была реализована удачно, и Далип Сингх в мае 1887 года отправился в Россию. Царь, опасавшийся бессмысленных дипломатических конфликтов, повёл себя осторожно. Он отказался встретиться с махараджей и не ответил на его письменные обращения. Инициатива Каткова провалилась. Одной из причин невнимания царя к предложениям Каткова был политический скандал, начавшийся одновременно с приездом Далипа Сингха, в котором также был замешан Цион. Французская пресса обнародовала письмо Каткова, якобы секретно переданное через Циона[23] предполагаемому кандидату на пост премьер-министра Шарлю Флоке. В 1867 году, во время посещения Александром II здания судебных мест в Париже, Флоке воскликнул: «Vive la Pologne, Monsieur!» («Да здравствует Польша, Ваше Величество!»), что в политическом контексте того времени было враждебным выпадом. В результате Флоке опасался, что на посту премьер-министра он столкнётся с враждебностью сына Александра II. В письме Катков от лица Александра III обещал Флоке поддержку России. Публикация вызвала возмущение как во Франции (письмо было расценено как вмешательство России во внутреннюю политику), так и у царя, отнюдь не уполномочивавшего Каткова делать подобные заявления. По всей видимости, способность Каткова влиять на Александра III и внешнюю политику России была уничтожена. В разгар скандала, 20 июля 1887 года, М.Н.Катков скоропостижно умер от инсульта. Уже после смерти Каткова его влиятельные друзья, возглавляемые обер-прокурором Синода К.П.Победоносцевым, сумели убедить Александра III в невиновности Каткова, а весь эпизод был признан провокацией, устроенной сотрудником российского посольства в Париже К.Г.Катакази. Александр III сохранил, однако, стойкое нерасположение к Циону, которого он именовал «канальей» и «негодяем». После смерти Каткова Цион потерял связь с российской прессой и более в России не публиковался. Судя по всему, Цион надеялся, что станет преемником Каткова на посту издателя «Московских ведомостей», но его кандидатуру даже не стали рассматривать[26]. Внешнеполитическая активность Циона также упала: он был доверенным лицом Каткова и без своего патрона не имел политического веса. Более того, закончился и краткий период, когда частное лицо могло путём личной дипломатии оказывать решающее влияние на внешнюю политику России. Катков в последний год жизни успел оказать Циону важную услугу: он нашёл для него следующего покровителя, познакомив его со своим политическим союзником И.А.Вышнеградским, в январе 1887 года назначенным на пост министра финансов. Одной из составляющих российско-германских трений, начавшихся в 1886 году, была объявленная Бисмарком борьба за понижение спроса на русские ценные бумаги. Различного рода запреты на обращение русских фондов, вкупе с проводимой германским правительством агитацией, принесли свои плоды: интерес к русским бумагам в Германии упал, а их курс понизился. Это было большой неприятностью для российских финансов, так как Россия нуждалась как в периодических новых займах, так и в постоянном рефинансировании старых (конверсиях займов), причём основным источником капитала традиционно служила Германия. Политика Вышнеградского оказалось не такой, как предполагал Бисмарк. Вместо уступок Германии Россия приняла решение переориентироваться на французский рынок капитала. Это было рискованным делом — курс всё равно уже упал, а французские инвесторы были менее привычны к русским бумагам, чем германские. Можно было опасаться того, что бумаги разойдутся во Франции на ещё худших условиях, чем если бы их продавали в Германии. Следовательно, необходима была активная работа по продвижению и рекламе русских фондов во Франции. Продвижение новых ценных бумаг на заграничных рынках было на тот период конфиденциальной операцией. Россия не умела самостоятельно продавать свои бумаги, и для каждого нового выпуска составлялся синдикат из зарубежных банков (в современных терминах — андеррайтеров), который выкупал весь выпуск по твёрдой цене, получая за это скидку. Бумаги не были унифицированы, условия выпусков были разными, так что всегда требовались индивидуальные переговоры. Само существование синдикатов и уплата им комиссионных считались секретом (хотя публика была об этом прекрасно осведомлена), ещё большей тайной был размер комиссии (обычно он составлял около 2 % от номинала выпуска). Секретность часто порождала слухи о преувеличенном размере комиссии и о коррупции при заключении сделок. Другой стороной операций по продвижению бумаг был подкуп иностранной прессы, также бывший весьма конфиденциальным делом. Таким образом, российское Министерство финансов имело потребность в содержании в Париже особого агента, который располагал бы хорошими связями и в банковских кругах, и в прессе и при этом пользовался бы большим доверием. Через руки агента проходили крупные неподотчётные суммы, а сам он, в случае своей недобросовестности, имел широкие возможности для вымогательства и обмана доверителей. Цион казался хорошей кандидатурой для должности парижского агента. Он обладал финансовой грамотностью, связями в банковских кругах, принадлежал к миру парижской прессы. С начала 1887 года Цион негласно выполнял различные поручения министра финансов, а в мае того же года был принят на государственную службу и назначен финансовым агентом в Париже; официально он состоял в должности чиновника для особых поручений IV класса при министре финансов. Вскоре Цион получил чин действительного статского советника (IV класс, соответствовал званию генерал-майора). Первым делом, которым был занят Цион по поручению Вышнеградского, стала пробная финансовая операция нового министра по конверсии 5-процентных закладных листов (в современной терминологии — ипотечных облигаций) Общества взаимного поземельного кредита на 98 млн рублей. Эти гарантированные государством бумаги, размещённые преимущественно в Германии, конвертировались в 4,5-процентные закладные листы с более длительным сроком погашения. Операция носила переходный характер: новые бумаги размещались и на германском, и на французском рынках, через синдикат банкиров, состоявший из парижского и франкфуртского домов Ротшильдов и берлинского дома Блейхрёдера. Конверсия оказалась в целом неудачной для российской казны. Результатом её стало намерение Вышнеградского в дальнейшем перенести операции с германского на французский рынок. Именно эта политика и была той сферой, в которой, как казалось, связи и опыт Циона могли принести пользу Министерству финансов. Длительный период переговоров и поисков новых партнёров, которыми занимался Цион, завершился успехом. Летом — осенью 1888 года российскому правительству удалось сформировать синдикат преимущественно из французских банков, который согласился принять на себя размещение нового крупного займа во Франции. Заём был совмещён с конверсией займа 1877 года, держателями которого были преимущественно немцы, и представлял собой частичное перемещение российского долга с немецкого на французский рынок. В ноябре 1888 года был выпущен 5-процентный золотой заём 1889 года на 500 000 000 франков, первый крупный заём, размещённый преимущественно во Франции. Заём, не представлявший собой крупного финансового успеха для России, имел важное политическое значение — он открыл эпоху французских инвестиций в русские ценные бумаги и явился первым шагом в последующей 29-летней финансовой политике, построенной на тесной связи с французским финансовым рынком. Кроме того, этот заём, частично совмещённый с конверсией займа 1877 года, стал первым в длинном ряду конверсий (принудительных выкупов старых долговых бумаг с обменом их на новые на иных условиях), характерных для финансовой политики Вышнеградского. В июле 1890 года И.А.Вышнеградский и Цион рассорились. Причины скандала остаются неясными. С. Ю. Витте считал, что Цион запросил от синдиката французских банкиров, осуществлявших выпуск займа, комиссию (по существу — взятку) в размере 200 000 франков и был на этом пойман (Витте также упоминал и о размере взятки в 1 млн франков). Во всяком случае, Вышнеградский «рассказывал кому угодно, что не знал, как отделаться от этого еврейского джентльмена, бессовестные проделки которого обнаружились слишком явно». По утверждению самого Циона, он, напротив, разоблачил Вышнеградского, запросившего ещё большую взятку. От скандала, однако, пострадал не Вышнеградский, а Цион, который был с позором («без прошения») уволен с государственной службы. Современные архивные исследования подтвердили убеждение Вышнеградского и Витте в недобросовестности Циона. Обнаруженная переписка Циона с немецким банкиром Герсоном Блейхрёдером (de:Gerson Bleichröder), доверенным финансистом канцлера Германии Отто фон Бисмарка, показывает, что Цион оказывал Блейхрёдеру услуги незаконного характера: выдавал служебные сведения о ходе переговоров о конверсиях займов с германскими и французскими банковскими группами, обещал склонять Министерство финансов к принятию выгодных для Блейхрёдера решений. Германским банкирам Цион представлял себя горячим сторонником русско-германского банковского альянса, в то время как на службе и в Санкт-Петербургской прессе он столь же рьяно выступал за русско-французский альянс. Деятельность Циона хорошо оплачивалась Блейхрёдером, в их переписке есть упоминания о получении Ционом огромных комиссионных в размере 1,2 млн франков (450 тысяч рублей). Можно предположить, что двойная игра Циона имела целью вымогательство вознаграждения либо с немецкой, либо с французской стороны, то есть при любом исходе переговоров о займах и конверсиях. Бисмарк, осведомлённый о деятельности Циона, запросил справку у поверенного в делах в Санкт-Петербурге Бернгарда фон Бюлова, который сообщил: «Достойные и патриотичные россияне считают журналиста Циона лживым и продажным евреем с революционными наклонностями. Однако Цион — ближайший друг Каткова. Это свидетельствует о том, что Катков либо безумен, либо сам является тайным революционером». Цион выполнял также и политические поручения своего германского покровителя: он выступал посредником в попытке контакта германского правительства со скандальным французским оппозиционным политиком генералом Буланже. Цион, как то не раз происходило с ним и раньше, перешёл к ожесточённым нападкам на своего гонителя. В 1892 году он издал брошюру «Итоги финансового управления г. Вышнеградского по официальным документам», в которой не только доказывал вредоносность деятельности министра, но и прямо обвинял его во взяточничестве. Цион утверждал, что Вышнеградский получает от парижских банкиров половину прибыли, извлекаемой ими из распространения займов. Цион считал также, что Вышнеградский к своей личной прибыли вёл биржевую игру на курсе рубля. Видимо, и общеэкономические, и уголовные обвинения Циона были несостоятельными. Брошюра Циона попала к Александру III, который запросил мнения С.Ю.Витте (на тот момент потенциального преемника разболевшегося Вышнеградского) о предполагаемой взятке. Витте убедил императора в корректности действий министра. Крупный экономист П.Мигулин считал нападки Циона настолько неосновательными, что в своём огромном по объёму критическом разборе финансового управления Вышнеградского посвятил им одно слово, назвав их «пасквилями». В 1892 году заболевший Вышнеградский ушёл в отставку, и пост министра финансов занял Витте. Цион предложил Витте свои услуги, но Витте, располагавший неблагоприятными сведениями, оказался от всякого сотрудничества с ним. Цион немедленно перешёл к враждебным нападкам на Витте во французской прессе. Витте отреагировал на инвективы Циона значительно жёстче, чем его предшественник. В 1895 году он собрал совещание с участием министров внутренних дел и иностранных дел, которое вызвало Циона для объяснений в Россию, обязав явиться в двухмесячный срок. Цион, справедливо опасавшийся уголовного преследования, отказался под предлогом болезни. В результате совещание летом 1895 года постановило лишить его чина действительного статского советника, дворянства, орденов и российского гражданства. Витте сохранил стойкое нерасположение к Циону и в своих воспоминаниях не пожалел места для подробного описания его личности и деятельности в самом уничижительном духе. Изложив биографию Циона, Витте на её основании сделал широкий вывод: «негодяи из левых, совершая гадкие дела, совершают их всё-таки большей частью из-за принципа, из-за идеи, а негодяи из правых совершают гадкие дела всегда из корысти и из подлости». Последним выступлением Циона против Витте была брошюра «Куда временщик Витте ведёт Россию?», изданная на русском и французском языках в 1896—1897 годах. При поступлении на государственную службу в 1887 году Цион отказался от французского гражданства (это было обязательным требованием). Будучи лишён российского гражданства, Цион ходатайствовал о восстановлении французского гражданства, но из-за давления русского правительства ему было в этом отказано. Цион счёл для себя более комфортным переселиться в Швейцарию и получить её гражданство; во Франции он в дальнейшем бывал только наездами. Сохранились материалы полицейского расследования, предпринятого в связи с просьбой о натурализации. Цион в них характеризуется как состоятельное лицо, ведущее широкий образ жизни. Цион женат, и у него есть дети, но при этом имеет и связи с любовницами, преимущественно актрисами; Цион состоит в постоянной связи с известной актрисой Мари Лего (французское имя - Maria Legault), от которой у него также есть ребёнок. В 1892 году Цион оказался причастным к ещё одному финансовому скандалу. Комиссия французского парламента, расследовавшая «Панамский скандал», установила, что в 1887 году компания Панамского канала потратила 500 000 франков на подкуп М.Н.Каткова с целью получения поддержки «Московских ведомостей». Цион был вызван в комиссию, признал, что имеет сведения об этом деле, но отказался отвечать. При этом в переписке с обладавшим огромным политическим влиянием К.П.Победоносцевым Цион заявил, что взятка была дана уже после смерти Каткова его преемнику Петровскому и что из взятки 200 000 было присвоено русским послом в Париже бароном А.П.Моренгеймом. Циону было известно также и о других взятках, полученных Моренгеймом от французского правительства. Дело было доложено Александру III, который решил ничего не предпринимать по этому поводу; Моренгейм оставался в должности до 1897 года. В 1895 году Цион издал книгу «История русско-французского союза. 1886—1894. Документы и воспоминания», обширное историческое сочинение, в текст которого вкраплены многочисленные документы, в том числе частные и конфиденциальные. Книга являлась апологией Каткова и подчёркивала его (и самого Циона) ведущую роль в зарождении межгосударственного сотрудничества. С 1897 года Цион прекратил безрезультатные нападки на финансовые власти России; в 1905 году он даже явился с визитом к находившемуся в Париже Витте и предлагал свои услуги, в чём ему очередной раз было отказано. В 1939 году французский морской офицер и публицист Анри Роллен (французское имя - Henri Rollin) высказал гипотезу, связавшую Циона с историей создания самого знаменитого антисемитского литературного произведения XX века — «Протоколов сионских мудрецов». Предположительно, в середине 1890-х Цион переработал попавшийся ему в руки памфлет Мориса Жоли «Диалоги в аду между Макиавелли и Монтескьё», приспособив его для критики политики Витте. Жоли от лица Макиавелли, пребывающего в аду, излагал различные дьявольские планы с явным намёком на политику Наполеона III; евреев же его сочинение не касалось вовсе. Цион модифицировал памфлет 30-летней давности, направив его вместо давно умершего Наполеона III на ненавистного Витте. Так как сам текст Циона является не более чем догадкой исследователей, трудно определённо сказать, что именно Цион сделал с исходным материалом Жоли. Очевидно, что злобные замыслы были перенесены из ада в действительность и приписаны либо непосредственно Витте, либо какой-то загадочной группе заговорщиков, планам которой Витте якобы следовал. В пользу предположительной редактуры текста Ционом свидетельствует добавление в него таких мотивов, которые отсутствовали у Жоли, но волновали Циона — прежде всего, критики теории Дарвина. Витте, раздражённый нападками Циона, в 1897 году приказал главе российской секретной агентуры во Франции П.И.Рачковскому тайно обыскать виллу Циона в Швейцарии и изъять компрометирующие правительство документы. Среди прочего был найден и неопубликованный черновик Циона. Пламенный антисемит Рачковский, предположительно, радикально переработал текст Циона, превратив его в знаменитые «Протоколы Сионских мудрецов». Все упоминания о Витте исчезли, а зловещие замыслы были приписаны кучке могущественных заговорщиков, представляющих еврейский народ в целом. Дальнейшая история знаменитой фальшивки уже не имеет отношения к Циону. Вопрос о моральной ответственности Циона за составление «Протоколов» (если вообще данная теория верна) остаётся открытым. Невозможно понять, был ли направлен текст Циона против евреев в целом, или же против узкой группы евреев — международных финансистов, или же только против Витте, без упоминания евреев (как не упоминал евреев и Жоли). Неясен и более общий вопрос об отношении Циона к евреям. В книге «La Russie contemporaine» («Современная Россия», 1892 год) Цион посвятил еврейскому вопросу в России отдельную главу. Цион выражал мнение, что российские евреи в основной массе — трудовая городская беднота; они нуждаются в снятии стеснительных ограничений, но идея еврейского государства в Палестине не представляет для них интереса. Цион предупреждал, что европейскому читателю не следует переносить на российских евреев свои представления о евреях, сформированные деятельностью небольшой кучки влиятельных еврейских банкиров. Таким образом, Цион, как кажется, не был антисемитом. Однако, если принять версию об авторстве Циона для серии книг, изданных под псевдонимом «граф Павел Василий», впечатление меняется — эти сочинения полны резких антисемитских выпадов. Доказанным предположением из всей теории является лишь кража документов у Циона, все же остальные её части носят гипотетический характер. Начиная с 1980-х годов теория участия Циона в составлении «Протоколов» получила распространение в европейской и американской литературе, но при этом не стала основной научной версией событий и остаётся скорее экзотической; самым известным её сторонником является писатель Умберто Эко. В 1898—1899 годах Цион возвратился к научной работе, отойдя от политической и журналистской деятельности. По выражению С. Ю. Витте, в этот период «он совсем выцвел, и теперь про него совсем уже не слышно»[34]. Потеряв широкие связи с коллегами, он проводил эксперименты в личной лаборатории, а также сотрудничал с Бернским университетом. За 1898—1911 годы Цион опубликовал 11 статей и небольших заметок по физиологии в научных журналах и две книги. Цион, как многие крупные учёные, сделал основные открытия в молодости; выполненные в зрелые годы работы только развивали его исследования, выполненные в начале научной карьеры. Основными их темами продолжали быть иннервация сердца, полуциркульные каналы и функционирование вестибулярного аппарата, роль тиреоидных гормонов в регуляции сердечной деятельности. Цион считал свою научную карьеру прерванной, а исследования — неоконченными. В 1910 году он пожертвовал Болонскому университету капитал для учреждения двухлетней премии в 3000 франков для исследователей, работающих в перечисленных выше трёх узких областях. В 1908 году Цион принял католичество, в третий раз в жизни переменив исповедание. В старости Циона всё более интересовали вопросы отношений науки и религии. Итогом его размышлений стала изданная в 1910 году книга «Dieu et Science» («Бог и наука»), доказывавшая принципиальную совместимость экспериментального научного знания и христианской веры. Цион скончался в Париже 4 ноября 1912 года и был похоронен по католическому обряду на кладбище Монпарнас в Париже. Архив Циона утрачен, и сохранившиеся сведения о его жизни и деятельности носят фрагментарный характер. Скандалы вокруг Циона продолжились и после его смерти. В 1919 году последняя и предпоследняя жёны Циона состязались в суде, причём предпоследняя жена пыталась доказать законность рождения сына Циона Жоржа, недействительность своего развода с Ционом и его последнего брака. Выяснилось, что Цион, в момент вступления в предпоследний брак в 1881 году числившийся на русской службе лютеранином, а в момент развода в 1886 году — православным, и вступил в брак, и развёлся через раввина. Сочинения: Цион И.Ф. Пятнадцать лет республики // Русский вестник. Москва, 1885. Главы I—VI: Том 178, № 8, страницы 461—516. Главы VII—XI: Том 179, № 9, страницы 120—184. Главы XII—XIV: Том 179, № 10, страницы 523—600; Цион И.Ф. Нигилисты и нигилизм // Русский вестник. Москва, 1886. Глава I: Том 183, № 6, страницы 750—796. Глава II: Том 184, № 7, страницы 262—298. Главы III—IV: Том 184, № 8, страницы 772—826; Цион И.Ф.. Итоги финансового управления г. Вышнеградского по официальным документам. — Lausanne: B.Benda, 1892. — 50 страниц; Цион И.Ф. С.Ю.Витте и его проекты злостного банкротства пред Государственным Советом. — Paris: Haar & Steinert, 1896. — 96 страниц; Цион И.Ф. Куда временщик Витте ведёт Россию?. — Paris: Haar & Steinert, 1896. — 88 страниц; Цион И.Ф. Как установить в России правовой Государственный Строй. Записка на Высочайшее Имя. Что делать Государю? Как быть Оппозиции?. — Paris, Leipzig, 1905. — 75 страниц; Dr. E. Cyon. Die Lehre von der Tabes dorsualis: kritisch und experimentell erläutert. — Berlin: Verlag von Carl Sigismund Liebrecht, 1867. — S. 115; Elias von Cyon. Gesammelte physiologische arbeitenn. — Berlin: August Hirschwald, 1888. — S. 344; Elie de Cyon. Les nerfs du cœur, anatomie et physiologie; avec une préface sur les rapports de la médecine avec la physiologie et la bactériologie. — Paris: Félix Alcan, 1905. — 256 p. Литература: Витте, С.Ю. Воспоминания. Детство. Царствования Александра II и Александра III (1849—1894). — Ленинград: ГИЗ, 1924. — Том 3. — 395 страниц. — подробный рассказ о Ционе в главе XIV; Дудаков, С. Этюды любви и ненависти. — Москва: Изд-во РГГУ, 2003. — Циону посвящена часть очерка «Записки библиофила»; Ноздрачёв, А.Д., Марьянович, А.Т. Илья Цион и Иван Павлов: учитель и ученик // Вестник Росиийской Академии Наук. — 1999. — Том 69. — № 9. — Страницы 813—823; Шевелёв, А. С. Две жизни Ильи Циона // Природа : журнал. — 1993. — № 9. — Страницы 108—111; Cyon (Elie de) (фр.) // Dictionnaire national des contemporains : contenant les notices des membres de l'Institut de France, du gouvernement et du parlement français, de l'Académie de médecine…. — Paris: Office général d'éd. de librairie et d'impr., 1899—1919. — Vol. 3. — P. 113—115. — некролог; Fox, F. The Protocols of the elders of Zion and the Shadowy world of Elie de Cyon (англ.) // East European Jewish Affairs. — 1997. — Vol. 27. — № 1. — P. 3—22. — DOI:10.1080/13501679708577838; Gley, E. Nécrologie — E. de Cyon (фр.) // Revue générale des sciences pures et appliquées. — 1912. — № 24. — P. 912—915. — некролог; Kennan, G. F. The Curious Monsieur Cyon // The American Scholar. — 1986. — Vol. 55. — № 4. — P. 449—475; Kichigina, G. The Imperial Laboratory: Experimental Physiology and Clinical Medicine in Post-Crimean Russia. — Amsterdam – New York: Rodopi, 2009. — P. 374. — ISBN 978-90-420-2659-9. — Циону посвящена глава 12.
Читать далее...

1782
Каролина Бонапарт (полное имя - Мария Аннунциата Каролина Бонапарт; французское имя - Marie Annonciade Caroline Bonaparte, итальянское имя - Maria Nunziata Carolina Buonaparte; в браке - Мюрат)
принцесса Французской империи в 1804-1814, неаполитанская королева в 1808-1815, герцогиня Бергская и Клевская в 1806-1808, графиня Липони с 1815. Родилась в Аяччо, Корсика. Младшая сестра Наполеона I. Представительница семейства Бонапартов, во второй половине 1790-х Каролина воспитывалась в частном пансионе вместе со своей сводной племянницей Гортензией Богарне. В 1800 Каролина вышла замуж за Иоахима Мюрата — одного из самых близких к Наполеону генералов. Чрезвычайно честолюбивая Каролина принимала самое активное участие в семейных интригах, добиваясь от Наполеона всех возможных благ. На этом поприще она нашла достойного партнера в лице собственного мужа. Несмотря на многочисленные взаимные измены, супруги Мюрат крепко держались друг друга. В 1806 Мюраты получили от Наполеона титулы герцогов Бергских и Клевских. Но это не удовлетворило их амбиций: они мечтали о королевстве.

Попытки завладеть сначала польской, а затем испанской короной не увенчались успехом, но в 1808 Иоахим и Каролина все же воцарились в Неаполе. Здесь супруги приложили максимум усилий к укреплению своего положения, пусть даже и в ущерб интересам наполеоновской Франции. Но все же, в отличие от своего мужа, который всерьез рассматривал себя как независимого государя, Каролина вела себя более сдержанно, став своего рода центром франкофильских настроений в Неаполе. В 1813-1814, когда в Европе зашаталось здание наполеоновской империи, Мюраты, пытаясь удержаться на престоле, переметнулись в стан врагов Наполеона. Но Венский конгресс однозначно высказался за восстановление в Неаполе власти династии Бурбонов. Поэтому Мюраты поддержали Наполеона во время Ста дней. В 1815 неаполитанские войска были разгромлены австрийцами, и Каролине с семьей пришлось бежать. Последние надежды на престол рухнули 13 октября 1815, когда по приговору военно-полевого суда был расстрелян Иоахим Мюрат. Оставшись вдовой, Каролина под именем графини Липони жила сначала под надзором австрийских властей в Триесте, а затем во Флоренции, где и скончалась 18 мая 1839 года в возрасте 57 лет.
Читать далее...

1767
Иоахим Мюрат (французское имя - Joachim Murat)
наполеоновский маршал, великий герцог Берга в 1806—1808 годах, король Неаполитанского королевства в 1808—1815 годах. Был женат на сестре Наполеона. За боевые успехи и выдающуюся храбрость Наполеон вознаградил Мюрата в 1808 году неаполитанской короной. В декабре 1812 года Мюрат был оставлен Наполеоном главнокомандующим французскими войсками в Германии, но самовольно оставил должность в начале 1813 года. В кампании 1813 года Мюрат принял участие в ряде сражений как маршал Наполеона, после разгрома в битве под Лейпцигом вернулся в своё королевство на юг Италии, а затем в январе 1814 года перешёл на сторону противников Наполеона. Во время триумфального возвращения Наполеона к власти в 1815 году Мюрат хотел вернуться к Наполеону в качестве союзника, но император отказался от его услуг. Эта попытка стоила Мюрату короны. Осенью 1815 года он попытался силой вернуть себе Неаполитанское королевство, был арестован властями Неаполя и расстрелян 13 октября 1815 года. Наполеон о Мюрате: «Не было более решительного, бесстрашного и блестящего кавалерийского начальника». «Он был моей правой рукой, но, предоставленный самому себе, терял всю энергию. В виду неприятеля Мюрат превосходил храбростью всех на свете, в поле он был настоящим рыцарем, в кабинете — хвастуном без ума и решительности». Иоахим Мюрат родился на юге Франции в деревне Лабастид-Фортюньер под Тулузой в семье трактирщика Пьера Мюра (1721—1799). Он был самым младшим ребёнком в многодетной семье, мать Жанна Лубьер родила его в 45 лет. Благодаря покровительству рода Талейранов, которым служил Пьер Мюрат, его сын Иоахим сумел получить неплохое образование. Сначал Мюрат изучал богословие в Тулузе, но к 20 годам влюбился в местную девушку и стал с ней тайно жить. Когда его небольшие сбережения закончились, он в феврале 1787 года завербовался в конно-егерский полк, как раз проходивший через Тулузу. Через два года был уволен за нарушение субординации и вернулся к отцу, работал на постоялом дворе. В 1791 году восстановился в армии, в следующем году получил первый офицерский чин суб-лейтенанта (15 октября 1792 года), а ещё через год стал капитаном (14 апреля 1793 года). Великая Французская революция дала толчок его карьере.

В конце 1794 года пылкий республиканец капитан Мюрат, отстранённый от командования эскадроном, отправился на поиски удачи в Париж, где вскоре обстоятельства свели его с молодым генералом Бонапартом. В октябре 1795 года произошёл роялистский мятеж в Париже (восстание 13 вандемьера). В критической ситуации революционная Директория назначила для своей защиты Наполеона. Тот не располагал значительными силами и решил использовать артиллерию для разгона мятежников. Мюрат вызвался доставить 40 орудий из Саблона (французское название - Camp des Sablons) в центр Парижа. Избегая встречи с роялистами, он успешно выполнил задачу. 4 октября 1795 года Наполеон отдал приказ расстрелять картечью толпы роялистов, а Мюрат в следующем году в возрасте 29 лет стал бригадным генералом (10 мая 1796 года) за храбрость в итальянском походе. На лезвии его сабли были выгравированы слова «Честь и Дамы». В египетской экспедиции 1798 года Мюрат командовал французской кавалерией. В сражении при Абукире 25 июля 1799 года он лично повёл в атаку несколько эскадронов. В схватке отрубил командующему турок Мустафе-паше пальцы на руке, тот в ответ ранил Мюрата в челюсть выстрелом из пистолета. За успешное сражение Мюрат получил звание дивизионного генерала (25 июля 1799 года). О полном доверии Наполеона к Мюрату свидетельствует роль последнего в перевороте 18 брюмера (9 ноября) 1799 года. Именно Мюрат командовал гренадерами, разогнавшими 10 ноября Совет Пятисот, палату народных представителей французского парламента. Историк Е.В.Тарле так описал это событие: «Раздался грохот барабанов, и гренадеры, предводимые Мюратом, беглым шагом вошли во дворец… Несмолкаемый барабанный бой заглушал все, депутаты ударились в повальное бегство. Они бежали через двери, многие распахнули или разбили окна и выпрыгнули во двор. Вся сцена продолжалась от трёх до пяти минут. Не велено было ни убивать депутатов, ни арестовывать… На секунду заглушивший барабаны громовой голос Мюрата, скомандовавшего своим гренадерам: „Вышвырните-ка мне всю эту публику вон!“, звучал в их ушах не только в эти первые минуты, но не был забыт многими из них, как мы знаем из воспоминаний, всю их жизнь».

Наполеон захватил власть во Франции в качестве первого консула, пока ещё сохраняя номинальных соправителей. 20 января 1800 Мюрат породнился с Наполеоном, взяв в жёны его 18-летнюю сестру Каролину. В 1804 году Мюрат исполнял обязанности губернатора Парижа. 19 мая 1804 года он стал маршалом Франции. С августа 1805 года командующий резервной кавалерией Наполеона — оперативного соединения в составе Великой армии, предназначенного для нанесения концентрированных кавалерийских ударов. В сентябре 1805 года Австрия в союзе с Россией начала кампанию против Наполеона, в первых сражениях которой потерпела ряд поражений. Мюрат отличился дерзким захватом единственного целого моста через Дунай в Вене. Лично убедил австрийского генерала, охранявшего мост, о начале перемирия, затем внезапной атакой помешал австрийцам взорвать мост, благодаря чему французские войска в середине ноября 1805 переправились на левый берег Дуная и оказались на линии отступления армии Кутузова. Однако сам Мюрат попался на хитрость русского командующего, который сумел уверить маршала в заключении мира. Пока Мюрат проверял сообщение русских, Кутузову хватило одних только суток, чтобы вывести свою армию из западни. Позднее, русская армия была разгромлена в битве под Аустерлицем. Однако после этого серьёзного поражения Россия отказалась подписать мир. 15 марта 1806 года Наполеон наградил Мюрата титулом великого герцога германского княжества Берг и Клеве, расположенного на границе с Нидерландами. В октябре 1806 года началась новая война Наполеона с Пруссией и Россией.

В сражении при Прейсиш-Эйлау 8 февраля 1807 года Мюрат проявил себя храброй массированной атакой на русские позиции во главе 8 тысяч всадников («атака 80 эскадронов»), тем не менее сражение стало первым, в котором Наполеон не одержал решительной победы. После заключения Тильзитского мира в июле 1807 Мюрат вернулся в Париж, а не в своё герцогство, которым явно пренебрегал. Тогда же в закрепление мира он был награждён Александром I высшим российским орденом Святого Андрея Первозванного. Весной 1808 года Мюрат во главе 80-тысячной армии был отправлен в Испанию. 23 марта он занял Мадрид, в котором 2 мая вспыхнуло восстание против французских оккупационных войск, до 700 французов погибло. Мюрат решительно подавил восстание в столице, разгоняя повстанцев картечью и кавалерией. Он учредил военный трибунал под началом генерала Груши, к вечеру 2 мая расстреляли 120 захваченных испанцев, после чего Мюрат остановил приведение приговоров в исполнение. Через неделю Наполеон произвёл рокировку: его брат Жозеф Бонапарт сложил с себя титул неаполитанского короля ради короны Испании, а место Жозефа занял Мюрат. 1 августа 1808 года Наполеон удостоил своего верного маршала и родственника короной Неаполя, королевства в южной части Италии. Иоахим Наполеон, как называл себя с тех пор Мюрат, торжественно въехал в Неаполь и начал с амнистии политических преступников. В октябре 1808 года он отбил остров Капри у англичан, в последующие годы обеспечивает безопасность южного фланга империи Наполеона. В сентябре 1810 года Мюрат с неаполитанскими войсками попытался захватить Сицилию, но был отбит англичанами. С 1810 года отношение Мюрата к Франции и Наполеону меняется. Считая свою собственную армию достаточно сильной для нужд государства и недовольный поведением французских генералов, которых он обвинял в неудаче экспедиции на Сицилию, Мюрат просил Наполеона об отзыве французского вспомогательного корпуса, но получил решительный отказ. Тогда Мюрат приказал французским чиновникам принять подданство Неаполя; Наполеон в ответ на это объявил, что Неаполитанское королевство составляет часть великой империи, и граждане Франции по праву вместе с тем и граждане Обеих Сицилий (формальное именование Неаполитанского королевства). Этот манифест сделал положение Мюрата довольно тяжёлым; ему и без того приходилось вести трудную борьбу с систематически устраивавшими заговоры роялистами, с разбойничьими шайками, с финансовыми затруднениями. Он стал окружать себя шпионами и начал понемногу отменять введённые им самим либеральные реформы. Во время похода 1812 года в Россию Мюрат командовал резервной кавалерией Великой Армии — 3 корпусами, насчитывающими в начале кампании свыше 30 тысяч всадников.

Первую половину кампании он действовал в авангарде, атакуя при первой возможности отступающую русскую армию. Лично водил в атаку конный полк под Витебском, неудачно пытался задержать отход дивизии Неверовского в сражении за Смоленск, безуспешно старался сбить русские заслоны под Валутино. До крайности самолюбивый, король Неаполя настолько поссорился с маршалом Даву в конце августа под Вязьмой, что собрался было выяснять отношения саблей, но приближённым удалось отговорить его. В Бородинском сражении Мюрат проявил себя с лучшей стороны. Личным мужеством увлекал за собой кавалерию, попал в окружение на редутах и отбивался саблей от русских, пока атака французской пехоты не выручила его. Находясь большую часть времени в центре боя под обстрелом, Мюрат счастливо уцелел в битве, в которой французская армия потеряла более 40 генералов убитыми и ранеными. Затем Мюрат командовал авангардом, вплотную следуя за отступающей русской армией. Кутузову удалось сбить со следа Мюрата, увлечь его в ложном направлении на Казань, а тем временем развернуть войска и занять фланговую позицию к югу от Москвы. В боевых действиях наступило затишье, передовые посты русских и французов вступали в разговоры. Генерал Ермолов в мемуарах так описывает эти примечательные встречи: «Генерал Милорадович не один раз имел свидание с Мюратом, королём неаполитанским… Мюрат являлся то одетый по-гишпански, то в вымышленном преглупом наряде, с собольей шапкою, в глазетовых панталонах. Милорадович — на казачьей лошади, с плетью, с тремя шалями ярких цветов, не согласующихся между собою, которые, концами обернутые вокруг шеи, во всю длину развевались по воле ветра. Третьего подобного не было в армиях!» Об особом отношении казаков к Мюрату свидетельствуют Коленкур и Сегюр. Из мемуаров Сегюра: «Мюрат с удовольствием показывался перед вражескими аванпостами. Он наслаждался тем, что привлекал к себе все взоры. Его наружность, его храбрость, его ранг обращали на него всеобщее внимание. Русские начальники ничуть не выказывали к нему отвращения; напротив, они осыпали его знаками внимания, поддерживавшими его иллюзию… На мгновение Мюрат готов был даже подумать, что они не будут сражаться против него! Он зашёл так далеко, что Наполеон, читая его письмо, однажды воскликнул: „Мюрат, король казаков? Что за глупость! Людям, которые всего достигли, могут приходить в голову всевозможные идеи!“» В Тарутинском бою, ознаменовавшим начало отступления Наполеона, французский авангард под командованием Мюрата был разгромлен внезапной атакой русских дивизий. От полного уничтожения его спасла энергия и храбрость Мюрата, который сумел организовать сопротивление и унять панику. После этого король Неаполя не играл заметной роли в последующих сражениях, французская кавалерия из-за падежа лошадей превратилась в пехоту и не могла эффективно биться против русских. Наполеон, покидая армию 6 декабря 1812 года, передал Мюрату главное командование. По свидетельствам соратников Наполеон не рассматривал Мюрата как полководца, но надеялся, что тот сумеет увлечь солдат своей энергией и решимостью. Королю Неаполя была поставлена задача укрепиться в Вильно и остановить продвижение русских войск, пока французский император собирает свежие армии. По единодушному мнению с французской стороны Мюрат не справился с возложенными на него обязанностями. Остатки французской армии в России потеряли всякое управление, каждый спасался как может. Наполеон, по свидетельству Коленкура, резко отозвался о Мюрате: «То, что спасла бы сотня отважных людей, погибло под носом у десятка тысяч храбрецов по вине Мюрата. Капитан волтижеров лучше командовал бы армией, чем он… Нет более отважных людей на поле сражения, чем Мюрат и Ней, и нет менее решительных людей, чем они, когда надо принять какое-нибудь решение у себя в кабинете». Через месяц (16 января 1813 года) Мюрат самовольно сдал командование армией Евгению Богарне, а сам отправился спасать своё королевство, из которого получил тревожные вести. Официально было объявлено о смене командования в связи с болезнью Мюрата. Наполеон расценил его поступок как дезертирство, но скоро простил любимца. Мюрат вернулся в армию Наполеона в июне 1813 года, к началу наиболее активной фазы кампании. Удачно командовал кавалерией в битве под Дрезденом, но после поражения в Лейпцигском сражении 24 октября покинул Наполеона. Крайне раздражённый оскорблениями, которыми осыпал его Наполеон, Мюрат решился изменить ему и заключил 8 января 1814 года тайный договор с Австрией, по которому обязался двинуть 35-тыс. корпус против войск королевства Италия, возглавляемых Евгением Богарне. Прокламацией к войскам Мюрат объявил, что интересы государства требуют отделения дела Неаполя от дела Наполеона и присоединения неаполитанских войск к войскам союзников. Мюрат двинул свои войска против бывшего соратника по Великой Армии Евгения Богарне, 19 января занял Рим, потом Флоренцию и Тоскану. Мюрат избегал активных боевых действий, медлил, не обнаруживал прежней энергии и, в общем, ничего не сделал непосредственно на поле боя. Он вступил в тайные переговоры с Наполеоном, требуя себе всю Италию к югу от реки По.

В письме от 18 февраля 1814 Наполеон выговаривал своему любимцу: «Воспользуйся, раз уж так случилось, преимуществом измены, которую я объясняю исключительно страхом, для того, чтобы оказать мне услуги ценной информацией. Я рассчитываю на тебя… Ты принёс мне столько вреда, сколько только мог, начиная с твоего возвращения из Вильно; но мы больше не будем касаться этого. Титул короля сорвал тебе голову. Если ты желаешь сохранить его, поставь себя правильно и держи своё слово». Отречение Наполеона нарушило планы Мюрата. В мае 1814 он отвёл войска в Неаполитанское королевство. Представителей Мюрата не допустили на мирные переговоры в Вене. Союзные державы не спешили признавать его легитимность, склоняясь вернуть трон прежнему королю Обеих Сицилий Фердинанду IV (в распоряжении которого оставалась Сицилия). В северной Италии были сконцентрированы 150 тыс. австрийских войск для смещения Мюрата, однако события приняли неожиданный оборот. 1 марта 1815 года Наполеон, покинув остров Эльбу, высадился во Франции, положив начало триумфальному возвращению к власти. Мюрат немедленно воспользовался этим и 18 марта объявил войну Австрии. Он обратился прокламацией от 30 марта ко всем итальянцам как единой нации, впервые обозначив движение за объединение феодально раздробленной Италии. В прокламации он призвал народ к борьбе за освобождение Италии от иностранных (то есть австрийских) войск: «80 тысяч солдат из Неаполя, ведомые их королём [Мюратом], поклялись не останавливаться, пока не освободят Италию. Мы призываем итальянцев из каждой провинции помочь в осуществлении этого великого замысла». Реально Мюрат располагал 42 тыс. солдат, с которыми занял Рим, потом Болонью и ряд других городов, пока не дошёл до реки По, где потерпел поражение. Австрийские корпуса Бьянки и Нугента перешли в контрнаступление. Решающее сражение произошло 2 мая 1815 при Толентино. В первый день Мюрату удалось рассеять австрийские авангарды, однако на следующий день Бьянки усилился подкреплениями и атаковал Мюрата. Мюрат, лично возглавив батальоны, удачной контратакой отбросил австрийцев на их исходную укреплённую позицию. Однако на другом участке боя австрийцы опрокинули неаполитанскую дивизию, и Мюрату ничего не оставалось, как отступить перед превосходящими силами (40 тысяч австрийцев против 27 тысяч неаполитанской армии). В этот момент пришло извещение о проходе 12-тысячного австрийского корпуса Нугента в тыл неаполитанской армии. Более того, на юге Италии разгорелось восстание в пользу прежнего короля Неаполя Фердинанда. Оставив армию на своего генерала Чараскоза, Мюрат бросился спасать семью в Неаполь, жители которого вышли на улицы против Иоахима-Наполеона. 19 мая Мюрат отбывает на корабле во Францию, переодевшись матросом, его семья эвакуируется в Австрию на английском корабле. Наполеон, ещё не успевший даже выступить против союзников, не пожелал видеть беглого маршала и приказал ему ждать в Тулоне на юге Франции дальнейших распоряжений, так что в битве при Ватерлоо Мюрат не принимал участия. Наполеон о Мюрате в разговоре от 8 февраля 1816 г.: «Судьбой было предрешено, чтобы Мюрат пал. Я мог взять его на Ватерлоо, но французское войско было столь патриотично, столь честно, что сомнительно, чтобы оно перебороло то отвращение и тот ужас, которые испытывало к предателям. Не думаю, что я имел столько власти, чтобы поддержать его, и всё же он мог принести нам победу. Нам очень не хватало его в некоторые моменты того дня. Прорвать три или четыре английских каре, — Мюрат был создан для этого; не было более решительного, бесстрашного и блестящего кавалерийского начальника». После второй реставрации Мюрат покинул Францию 23 августа и укрылся от преследований роялистов на Корсике, где собрал 250 вооружённых сторонников. Австрия выдала паспорт Мюрату с условием отречения его от титула короля и подчинения австрийским законам, предоставила титул графа и местожительство в Богемии. Восторженный приём, оказанный на Корсике, вдохновил Мюрата на дерзкую авантюру. Он составил план высадки в Неаполе, в надежде, что весь народ восстанет под его знаменем. 28 сентября 1815 года его флотилия из 6 кораблей покинула Корсику. Ветра сильно задержали продвижение, затем буря рассеяла флотилию, часть кораблей вернулась обратно. Мюрат, оставшись с 2 кораблями, под уговорами соратников решился идти в Триест к австрийцам, отказавшись от авантюры. Капитан убедил его совершить высадку для пополнения провизии. Мюрат, склонный к театральным эффектам, приказал выйти на берег в полной униформе. Мюрат высадился 8 октября на берег в Калабрии близ городка Пиццо с 28 солдатами. Местные жители, включая гарнизон, приняли его появление сдержанно, без восторга и без враждебности. Из Пиццо Мюрат двинулся в районный центр Монте-Леоне, но здесь его команду обстреляли жандармы. Мюрат отступил к месту высадки, однако его корабль уже ушёл. Жандармы бросили бывшего короля в тюрьму, где с ним обращались уважительно, дожидаясь инструкций от правительства Неаполя. Во время первых допросов Мюрат вёл себя уклончиво, стараясь доказать, что он высадился на берег без намерения произвести восстание, занесенный бурей. Уликой явилась найденная прокламация с призывом к восстанию, которую забыли уничтожить перед высадкой. 13 октября 1815 года военный суд приговорил Мюрата к расстрелу с немедленным приведением приговора в исполнение. Он написал прощальное письмо семье, в котором выразил сожаление лишь о том, что умирает вдали от детей. Встав перед солдатами, Мюрат поцеловал медальончик с портретом жены и скомандовал: «Сохраните лицо, цельтесь в сердце!» Залп из 12 ружей прервал блестящую карьеру сына трактирщика.

Статуя короля Иоахима. Неаполь, Палаццо Реале, фасад, выходящий на Пьяцца Плебисчита. Установлена в 1888.
А.Коленкур о Мюрате: «Его злополучная страсть к пышным костюмам приводила к тому, что этот храбрейший из королей, этот король храбрецов имел вид короля с бульварных подмостков. Император находил его смешным, говорил ему это и повторял это во всеуслышание, но не сердился на эту причуду, которая нравилась солдатам, тем паче, что она привлекала внимание неприятеля к королю и, следовательно, подвергала его большим опасностям, чем их». Сегюр оставил такой отзыв о Мюрате в период наступления на Москву: «Мюрат, этот театральный король по изысканности своего наряда и истинный монарх по своей необыкновенной отваге и кипучей деятельности, был смел, как удалая атака, и всегда имел вид превосходства и угрожающей отваги, что было самым опасным оружием наступления». Мюрат и Каролина Бонапарт имели 4 детей: Наполеон-Ахилл Мюрат (Napoléon Achille Murat, 1801—1847) — старший сын, в 1821 году переселился в Соединённые Штаты Америки; во время бельгийской революции поступил в бельгийскую армию, но потом вернулся в Америку; Мария Летиция Жозефина Мюрат (1802—1859); Наполеон-Люсьен-Шарль Мюрат, принц Понте-Корво (Napoleon Lucien Charles Murat, 1803—1878) — второй сын, также жил в Америке, потом вернулся во Францию; в 1849—1850 гг. был полномочным министром Франции в Турине. В 1853 году Наполеон III назначил его сенатором. Во второй половине 1850-х годов стремился получить как наследник трон Обеих Сицилий, но Наполеон III не поддержал претендента, и его надежды не осуществились; Луиза Юлия Каролина Мюрат (1805—1889). По версии Магды Нейман (книга «Армяне», 1899 г.) Иоахим Мюрат был карабахским армянином Овакимом Мурадяном, эмигрировавшим во Францию ребенком. Некоторые из потомков Мюрата (принц Ален с супругой и дочерью) живут в грузинском городе Зугдиди (Дворец Дадианов-Мюратов). В 1804 году, когда хорошим тоном становится вспоминать о знатных предках, г-н де Мюра-Систриер написал Иоахиму Мюрату, тогда — маршалу Империи, желая напомнить, что род, как можно предположить, происходит от виконтов де Мюра. По крайней мере, семейство Мюра-Систриер претендовало на такое родство хотя и не смогло доказать это какими-либо документами. «В 1416 году,— утверждал Мишель-Франсуа де Мюра-Систриер, только что сделавшийся графом де Мюра,— после конфискации за измену наследственных владений виконтов де Мюра в пользу графов де Карла, старшая ветвь рода разделилась: Жан Мюра остался в Верхней Оверни и женился на девице из рода Систриер, чье имя присоединил к своему, а младший обосновался в местечке, прозванном впоследствии Мюра-сюр-Агасс на границе Оверни и Керси, в замке, который уже давно разрушен. Там его потомки пробыли до 1550 или 1560 года, а затем перебрались в замок Лупиак на берегу Ло около Ла Мадлен. В ту эпоху они владели немалыми землями в известняковых пустошах около Грама, где стоял их замок; когда они переселились туда, он стал называться замком Мюра; впоследствии его снес г-н де Лупиак — нынешний владелец достояния старшей ветви этого семейства. Из этих сведений должно заключить, что Мюра, обосновавшиеся в тех местах,— младшие представители этого рода и все имеют общих предков». Мюрат не дал хода этим претензиям в отличие от множества современников, занятых отысканием благородных предков, он не стал добиваться восстановления своего семейства в сомнительных дворянских правах. Как и его старый товарищ по оружию, Лефевр, он мог бы сказать: «Мои предки? Их отсчет начинается с меня». Библиография: Тюлар Ж. Мюрат, или пробуждение нации / Перевод с французского — Москва: Терра, 1993. — 382 страницы. Литература: Сухомлинов В.А., Мюрат Иоахим - Наполеон король Обеих Сицилии, Санкт-Петербург, 1896: Garnier J.P., Murat, roi de Naples, P., 1959; Lucas-Dubreton J., Murat, P. 1944.
Читать далее...

1716
Алексей Петрович Антропов
выдающийся русский живописец-портретист, автор монументальных росписей, академик Императорской Академии Художеств. Родился в Санкт-Петербурге в семье слесарного мастера Оружейного двора. В какой бы области ни работали представители семьи Антроповых, их с уверенностью можно назвать мастерами своего дела. Отец семейства Петр Яковлевич, обучившийся слесарному и инструментальному ремеслу у своего отца, слесаря Оружейной палаты Якова Савинова «сына Антропова», отслужил 12 лет солдатом лейб-гвардии Семеновского полка, участвовал во многих военных походах Петра I, в том числе и в Полтавской битве. Вернувшись к мирной жизни, работал при Санкт-Петербургском оружейном дворе, позже в Канцелярии от строений, куда поступили и четыре его сына. Старший Степан пошел по стопам отца, Иван стал часовым мастером, а Алексей и младший Николай обучались искусству живописи. Алексей Антропов с молодости отличался трудолюбием и добросовестностью — эти наследственные качества были присущи нескольким поколениям мастеров Антроповых. С 1732 г. его учителями становятся француз Л.Каравакк, много лет живший в России, а позже А.Матвеев, М. Захаров и И.Вишняков, поочередно возглавлявшие «живописную команду» Канцелярии от строений, в которой до открытия Академии художеств учились и служили практически все русские художники. В 1739 г. Алексей Антропов был зачислен в штат Канцелярии с довольно солидным по тому времени окладом — 120 рублей в год. В составе команды Вишнякова он исполнил немало монументально-декоративных росписей в духе западного барокко: в Зимнем (1744-1745 гг.), Летнем (1748 г.), Царскосельском (1749 г.) и других дворцах, а в 1750 г. был отозван в Оперный дом, где писал декорации под руководством итальянских мастеров Д.Валериани и А.Перезинотти. Судить о степени художественного достоинства тех работ сейчас трудно, так как большинство из них не сохранилось. Однако можно предположить, что Антроповым остались довольны, поскольку ему поручили весьма серьезный заказ. В 1752 г. Антропов получил заманчивое предложение ехать в Киев для исполнения живописных работ в построенном по проекту Ф.Растрелли архитектором И.Мичуриным Андреевском соборе. Произведенный тремя годами раньше в подмастерья, художник надеялся тем самым обрести некоторую свободу творчества и в дальнейшем претендовать на более почетную должность мастера. К тому же к этому времени он зарекомендовал себя как опытный и умелый живописец, не лишенный организаторских способностей и настойчивости в достижении цели. До сих пор не решен вопрос, кисти одного или нескольких авторов принадлежат многочисленные изображения, украшающие собор. На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что помимо росписей кафедры, купола и образов Девы Марии и архангела Гавриила из царских врат Антропов исполнил также икону «Успение Богоматери» и запрестольную алтарную картину «Тайная вечеря». Именно картину, так как его образы апостолов — «земные», почти простонародные, даже решение композиции напоминает схему парадного портрета — ниспадающие драпировки с кистями и колонна в глубине. К сожалению, церковь была заброшена сразу по окончании работ в ней и освящалась только в 1767 г., что пагубно сказалось на сохранности живописи. Несмотря на предельную загруженность, художник в этот период охотно писал также и портреты по старым образцам, оттачивая свое живописное мастерство. Среди них несколько схожих между собой портретов императрицы Елизаветы Петровны (1753 — 1755 rr.). Три года, прожитые в Киеве, укрепили авторитет Алексея Петровича как незаурядного живописца, а также позволили ему доказать свое право на самостоятельность. Высокой оценкой работы Антропова послужило последовавшее в конце 1755 г. приглашение в Москву для росписи по эскизам П.Градицци и С.Горяинова плафонов в Головинском дворце, где нередко гостила сама императрица. 1758 г. застал художника уже в Санкт-Петербурге. Начинался новый период творчества Антропова, полный исканий и надежд, желания усовершенствовать свое мастерство и добиться признания, период расцвета его таланта живописца-портретиста. По возвращении в северную столицу Алексей Петрович вновь поступил в распоряжение Канцелярии от строений, что само по себе вряд ли могло удовлетворить привыкшего к самостоятельной деятельности художника. Шестилетнее отсутствие обусловило некоторое «отставание» Антропова от столичных живописцев, мастерство которых за это время весьма и весьма возросло. В это время ему было уже за сорок и он пользовался уважением и известностью. Однако, он справедливо не числился среди мастеров первого ранга. Чувствуя настоятельную потребность продолжить свое образование, особенно в области писания портретов, Антропов обратился к системе частных уроков. Своего рода экзаменом на звание портретиста стало для Антропова изображение в 1759 г. статс-дамы Анастасии Михайловны Измайловой. Эта работа художника заслужила похвалу Ротари и принесла Антропову славу одного из лучших русских портретистов, повышение жалованья и чин подпоручика. Вслед за этим полотном художник в течение последующих двух лет создал целую галерею замечательных портретов, в том числе архиепископа С.Кулябки, княгини Т.А.Трубецкой, духовника императрицы Ф.Я.Дубянского и других. Среди мужских камерных портретов работы Антропова следует отметить «Портрет казацкого атамана Ф.И.Краснощёкова». Герой Семилетней войны, полный энергии и жизненной силы, изображен в манере, характерной для украинских портретов XVIII столетия, что неудивительно, так как Антропов провел в Малороссии несколько лет и, безусловно, был знаком со своеобразным искусством местных портретистов. В конце 1759г., по протекции фаворита Елизаветы Петровны, образованного вельможи И.И.Шувалова , Антропов был принят в качестве живописного мастера в Московский университет, при котором предполагалось сперва учредить и Академию художеств. Но так как это не состоялось, тот же Шувалов помог художнику в 1761 г. получить назначение в святейший правительствующий Синод на место надзирателя за живописцами и иконописцами. В его обязанности входило писать и поправлять иконы, исполнять портреты, рисовать чертежи внутреннего убранства церквей, а также обучать новых мастеров. В 1762 г. Алексей Петрович был занят изображением Петра III, царствовавшего не более полугода и даже не удостоившегося коронации. Зато его парадных портретов одним только Антроповым было исполнено несколько, не считая эскиза, который в художественном отношении стоит гораздо выше. Вообще живописец нередко повторял свои работы, внося некоторые изменения. Так было и с портретом Ф.Я.Дубянского и другими. К торжествам, посвященным вступлению на престол императрицы Екатерины II в том же 1762 г., художник вместе с подмастерьем (Д.Левицким) подготовил 8 портретов ее величества для триумфальных ворот, поставленных в разных частях города. Ещё один портрет государыни Антропов написал для Троице-Сергиевой лавры и впоследствии не раз возвращался к образам царской семьи и близких к ним лиц, исполняя заказы Синода «для поднесения высочайшим особам». В большинстве своем эти работы были копиями с собственных оригиналов или картин других мастеров. Пребывание Антропова в Москве, выполнявшего многочисленные заказные портреты, затянулось до середины 1763 г. Когда же художник вернулся в Санкт-Петербург, оказалось, что свою должность при Синоде он практически потерял. Предприняв отчаянную попытку определиться «к одним портретным делам» в ведомство придворной конторы и не получив на то «милостивого соизволения», Алексей Петрович был вынужден вновь хлопотать о восстановлении в штате Синода. Но только к концу 1765 г. его хлопоты увенчались успехом, и Антропов был окончательно утвержден в прежней должности с выплатой всего причитавшегося ему жалованья. В 1765 г. у Антропова было 8 учеников, позже в его доме постоянно проживала большая группа воспитанников, которых он обучал самостоятельно; многие из них остались неизвестными, однако двое не только прославили своего учителя, но и вошли в историю русского искусства — это Д.Г.Левицкий и П.С.Дрождин. В самом конце 1789 г. на первой странице «Санкт-Петербургских ведомостей» появилось объявление Антропова об открытии частного училища во флигеле его собственного дома, где уже в первый год занималось 119 человек. Постепенно училище расширялось, а после смерти художника и его жены, по завещанию Алексея Петровича, разместилось в самом двухэтажном доме художника. Просуществовав еще многие годы, оно явилось своеобразным памятником замечательному русскому живописцу. Антропов скончался от горячки в Санкт-Петербурге 23 июня 1795 года и был похоронен в Александро-Невской лавре. Надгробная плита на его могиле сохранилась до наших дней. На ней надпись: «В надежде воскресения погребен на месте сем раб Божий коллежский асессор и живописи художник Алексей Петрович Антропов. Родился 1716 года марта 14 дня. Скончался 1795 года июня 12 дня. Жития его было 79 лет 2 месяца и 28 дней».
Читать далее...

1453
Джулиано Медичи (итальянское мя - Giuliano de’ Medici)
второй сын Пьеро Медичи и его жены Лукреции Торнабуони, соправитель своего брата Лоренцо Великолепного. Джулиано был убит во время заговора Пацци во время пасхальной мессы в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции 26 апреля 1478 года. Он похоронен в капелле Медичи в базилике Сан-Лоренцо во Флоренции рядом со своим братом Лоренцо. Незаконнорожденный сын Джулиано от Фьоретты Горини Джулио стал папой Климентом VII. Другая знаменитая возлюбленная Джулиано — Симонетта Веспуччи. Умер во Флоренции 26 апреля 1478 года.
Читать далее...

1251
Хью де Куртене (Hugh de Courtenay)
английский аристократ, лорд Оукхэмптон с 1274 года. Сын Джона де Куртене, лорда Оукхэмптона, и Изабеллы де Вер. Хью де Куртене происходил из знатного рода французского происхождения; его дед получил от Джона Безземельного ряд владений в Девоне, женился на дочери графа Девона и унаследовал баронию Оукхэмптон. Хью унаследовал родовые земли и титул лорда Оукхэмптона в 1274 году. Известно, что 12 декабря 1276 года он выплатил королю Эдуарду I крупную сумму, чтобы не нести военную службу. Тем не менее в 1282 году он участвовал во вторжении в Уэльс. 14 июня 1287 года он ещё раз откупился от военной повинности. Лорд Оукхэмптон умер 28 февраля 1292 года в замке Колкомб в Девоне и был похоронен в монастыре Коуик близ Эксетера. Последующие Куртене, начиная с его сына, носили титул графа Девона. Хью де Куртене был женат на Элеоноре ле Диспенсер, дочери Хью ле Диспенсера, 1-го барона Диспенсера, и Алины Бассет. В этом браке родились: Хью де Куртене, 9-й граф Девон (около 1276 - 1340); Джон де Куртене; Филипп де Куртене; Изабелла де Куртене; муж - Джон де Сент-Джон, 1-й барон Сент-Джон; Эвелина де Куртене; Эгелина де Куртене; Маргарет де Куртене.
Читать далее...

в 1974 году в Москве состоялась премьера художественного фильма «Искатели затонувшего города» (оригинальное название: ჩაძირული ქალაქის მაძიებლები; премьера в Тбилиси 9 мая 1972). Производство: Грузия-фильм, 1971. Режиссер: Деви Абашидзе. Сценарист: Мераб Саралидзе. Оператор: Николос Сухишвили. Композитор: Реваз (Резо) Лагидзе. Художник: Шота Гоголашвили. Актеры: Дудухана Церодзе, Лали Андроникашвили, Михаил Вашадзе, Виктор Нинидзе, Имеда Кахиани, Каха Таварткиладзе, Дато Купарадзе, Паата Каландадзе, Георгий Матарадзе, Лали Бадурашвили, Отар Коберидзе, Отар Мегвинетухуцеси, Тамар Адамиа, Вера Давыдова, Гоча Дзидзишвили, Леван Китиа, Нана Купарадзе, Магдана Мчедлидзе, Реваз Табукашвили, Реваз Цицкишвили.



Заинтересовавшись коллекцией древностей местного старожила, ребята из пионерского лагеря со временем узнают от старика о затонувшем древнем городе. Юные водолазы организовывают экспедицию и проводят увлекательное исследование морского залива...
Читать далее...

в 1958 году первый полет истребителя-перехватчика «Avro CF-105 Arrow», тест-пилот Януш Жураковский.
Читать далее...

в 1941 году на Магнитогорском металлургическом комбинате вступил в строй блюминг № 3, на котором 28 июля впервые в истории мировой металлургии был прокатан броневой лист. В броню легендарной Магнитки был одет каждый второй советский танк времен Великой Отечественной войны. Ставший историческим третий блюминг проработал 55 лет и был выведен из эксплуатации лишь в 1996 г. с началом коренной реконструкции комбината.
Читать далее...

в 421 году был основан город Венеция. Так, по крайней мере, считают его жители, которые ежегодно 25 марта торжественно отмечают эту дату. Согласно легенде, в этот день воды лагуны расступились и миру явился «град неописуемой красы». Однако существует и другая, представляющаяся более правдоподобной версия, согласно которой в этот день жители окрестных берегов переселились на острова лагуны в надежде укрыться от иноземных захватчиков.
Читать далее...

2

Комбинированная установка "Беларусь-6". Изготовитель: Минский радиозавод. Малосерийный выпуск 1964 года.
Данных о магнитотелерадиоле нет. По фото видно что в комбинированной установке применён радиоприёмник ''Беларусь-57''. В качестве магнитофона использована достаточно распостранённая конструкция завода ''Эльфа'', такие применялись в магнитофонах: ''Гинтарас'', ''Айдас'' и многих других. Телевизор, видимо, из серии ''Неман'' на 43 кинескопе. В акустической системе использовано шесть громкоговорителей, соответственно два низкочастотных, два среднечастотных или широкополосных и 2 высокочастотных. Комбинированная установка ''Беларусь-6'' стоит в музее Минского завода ''Горизонт''.

1944
Воислав Коштуница (сербское имя - Војислав Коштуница)
президент Югославии. Родился в Белграде. Окончил Белградский университет, доктор права. С 1970 работал в Белградском университете, в 1974 был уволен. Работал в качестве редактора ряда юридических и философских журналов, был директором Института философии и социальной теории. В 1989 вернулся в Белградский университет на должность профессора. Один из основателей оппозиционной Демократической партии Югославии, лидер Демократической партии Сербии с 1992. В 1992–1997 депутат парламента Сербии. В начале лета 2000 стал кандидатом на пост президента Югославии от демократической блока, соединив демократию с «национальной идеей». Когда были объявлены результаты выборов 24 сентября, свидетельствовавшие о победе С.Милошевича и необходимости проведения второго тура, сторонники Коштуницы заявили, что эти результаты подтасованы, и на улицах Белграда начались беспорядки. В итоге на сторону оппозиционеров перешли федеральные и республиканские органы власти, вышедшие на улицу демонстранты захватили телевидение и здания некоторых газет. С призывом к Милошевичу оставить свой пост обратились премьер-министр Великобритании Т.Блэр и президент Франции Ж.Ширак, президент США Б.Клинтон выступил в поддержку демонстрантов. Коштуница занял пост президента 7 октября 2000. Несмотря на то, что в ходе предвыборной кампании Коштуница заявил о недопустимости выдачи Милошевича Гаагскому трибуналу, бывший президент Югославии тем не менее был подвергнут экстрадиции в июле 2001. На пост премьер-министра Сербии вступил 3 марта 2004, после внеочередных выборов 28 декабря 2003. Коштуница сформировал кабинет меньшинства, опирающийся на поддержку социалистов. Представляя правительственную программу в парламенте Коштуница подчеркнул основные приоритеты своей политики: решение проблемы статуса сербов в Косово, сербско-черногорские отношения в содружестве, институциональные реформы, борьба против коррупции и экономические вопросы. Заявил, что будет вести страну к интеграции в Евросоюз, добавив: «для Сербии и Черногории на нынешний момент нет альтернативного пути, кроме пути в Европу». Называет себя «умеренным националистом». Поддерживает позитивные отношения с руководством Сербской православной церкви, которая поддержала его во время поствыборного кризиса в 2000. Владеет английским, французским и немецким языками. 10 марта 2008 года Воислав Коштуница заявил о своем уходе в отставку, заявив о невозможности дальнейшего функционирования правительства в связи разногласиями в коалиции по косовскому вопросу (Коштуница настаивал на отказе от сближения с Евросоюзом, если тот поддержит независимость Косова, тогда как большинство членов правительства продолжали занимать проевропейскую позицию). Жена — Зорица Радович, доктор юридических наук.
Награды: Орден преподобного Сергия Радонежского II степени (РПЦ, 2005) «за большой вклад в укрепление духовных связей между народами России и Сербии».
Читать далее...

1924
Анна Михайловна Крупская
звеньевая колхоза имени Сильницкого Полоцкого района Витебской области Белорусской ССР. Родилась в деревне Муравщина ныне Полоцкого района Витебской области Республики Беларусь. После Великой Отечественной войны работала в колхозе имени Сильницкого Полоцкого района Витебской области Белорусской ССР (ныне – Республика Беларусь), активно помогая восстанавливать разрушенное хозяйство. Молодая, энергичная, она первая во всём: и с плугом, и с косой, и с серпом. Любую работу выполняла добросовестно. В 1958 году правление колхоза имени назначило ее звеньевой по выращиванию льна. Она вкладывает в новое дело всю душу, крестьянскую сообразительность и старание. Применяя передовой опыт лучших льноводов области, добилась замечательных результатов. В 1963 году её звено вырастило 12,5 гектаров льна и с каждого гектара получило по 7,7 центнера семян и по столько же волокна. А через год она улучшает свой показатель, собрав 8,8 центнера волокна и по 9 центнеров семян с гектара. С ростом профессионального мастерства с каждым годом добивается повышения урожайности и товарности льна. Три года подряд она является участницей Выставки достижений народного хозяйства (ВДНХ) СССР в Москве, где награждается бронзовой медалью. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1966 года за успехи, достигнутые в увеличении производства и заготовок льна, Крупской Анне Михайловне присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Высокая награда окрылила звеньевую на новые трудовые успехи. По её инициативе в хозяйствах района развернулось социалистическое соревнование за повышение товарности льна и высокую рентабельность этой важнейшей отрасли сельскохозяйственного производства. Трудилась в колхозе до выхода на заслуженный отдых. Жила в Полоцком районе Витебской области. Умерла в 1994 году. Награждена орденом Ленина (30 апреля 1966), медалями.
Читать далее...

1917
Иван Сергеевич Шабельников
командир звена 6-го отдельного гвардейского штурмового авиационного Московского ордена Суворова Краснознаменного полка (3-я воздушная армия, 1-й Прибалтийский фронт), гвардии старший лейтенант. Родился в городе Короча (по другим данным, в селе Пушкарное Корочанского района) ныне Белгородской области в крестьянской семье. Русский. Окончил Корочанскую среднюю школу. Призван в армию в 1937 году. В 1941 году окончил военную авиационную школу пилотов в городе Чкалов (ныне – Оренбург). В действующей армии – с мая 1943 года. Воевал на Калининском (с 20 октября 1943 года – 1-м Прибалтийском) и 3-м Белорусском фронтах в 6-м отдельном гвардейском штурмовом авиационном полку 3-й воздушной армии в должности летчика, командира звена, заместителя командира эскадрильи. Участвовал в Духовщинско-Демидовской (14 сентября – 2 октября 1943 года) и Невельской (6 – 10 октября 1943 года) наступательных операциях – этапах Смоленской стратегической операции; Витебской наступательной операции (3 февраля – 13 марта 1944 года); Витебско-Оршанской (23 – 28 июня 1944 года), Полоцкой (29 июня – 4 июля 1944 года), Шяуляйской (5 – 31 июля 1944 года) наступательных операциях – составных частях Белорусской стратегической операции «Багратион»; Рижской (14 сентября – 22 октября 1944 года) и Мемельской (5 – 22 октября 1944 года) наступательных операциях – составных частях Прибалтийской стратегической операции; Восточно-Прусской стратегической наступательной операции (с 13 января по 6 апреля 1945 года). К 1 октября 1944 года совершил 122 боевых вылета на самолете «Ил-2» на штурмовку и разведку вражеских войск, уничтожил значительное количество боевой техники и живой силы противника. В воздушном бою сбил вражеский бомбардировщик. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года за мужество и героизм, проявленные при нанесении штурмовых ударов по врагу, Шабельникову Ивану Сергеевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». К 1 декабря 1944 года на счету И.С.Шабельникова уже было 158 успешных боевых вылетов, и он продолжал сражаться с врагом. В первый день Кёнигсбергской операции (составной части Восточно-Прусской стратегической операции) – 6 апреля 1945 года, когда 3-я воздушная армия содействовала войскам 3-го Белорусского фронта в разгроме кёнигсбергской группировки противника и штурме Кёнигсберга, заместитель командира эскадрильи гвардии старший лейтенант И.С.Шабельников во главе группы из 5 штурмовиков противника отправился в боевой вылет на штурмовку артиллерийских позиций в район Меденау (северо-западнее Кёнигсберга, ныне Логвино). Над целью группа была встречена плотным зенитным огнем и большой группой вражеских истребителей. Самолет ведущего был подбит и совершил вынужденную посадку на территории противника. И.С.Шабельников и его воздушный стрелок гвардии старшина В.В.Мальков отстреливались до последнего патрона, но были ранены и взяты в плен. После допросов и пыток они были помещены в тюрьму в городе Пиллау, затем переправлены в лагерь на территории Дании, где и были освобождены войсками союзников. 10 мая 1945 года они возвратились в свою часть. И.С.Шабельников продолжал свою службу в ВВС до 1 октября 1947 года, когда он погиб во время авиационной катастрофы. Похоронен в Латвии, в городе Елгава на братском воинском кладбище на улице Грауду (рядом с гражданским кладбищем Римас). Именем Героя названа улица в городе Короча. Награжден орденом Ленина (23 февраля 1945), 2 орденами Красного Знамени (1 октября 1943; 30 января 1944), орденами Александра Невского (27 декабря 1944), Отечественной войны 1-й степени (3 июня 1944), медалями.
Читать далее...

1909
Георгий Вениаминович Старков
командир танковой роты 112-го танкового батальона 35-й танковой бригады 7-й армии Северо-Западного фронта, старший лейтенант. Родился в селе Мариинское ныне Брединского района Челябинской области в семье рабочего. Русский. Член ВКП(б) с 1929 года. Окончил 4 класса. Работал токарем на заводе в городе Троицке Челябинской области. В Красной Армии с 1931 года. В 1932 году окончил Орловское бронетанковое училище. Участник советско-финляндской войны 1939-1940 годов. Командир танковой роты 112-го танкового батальона (35-я танковая бригада, 7-я армия, Северо-Западный фронт) старший лейтенант Георгий Старков отличился в боях на выборгском направлении. 21-22 февраля 1940 года вверенная ему танковая рота во взаимодействии со стрелковыми подразделениями штурмом овладела важной в тактическом отношении высотой и закрепилась на ней. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом отвагу и геройство» старшему лейтенанту Старкову Георгию Вениаминовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 432). На фронтах Великой Отечественной войны с 1941 года. Капитан Г.В.Старков командовал отдельным танковым батальоном в 13-й отдельной танковой бригаде. 29 сентября 1941 года был тяжело ранен в бою в голову. Лечился в госпитале в городе Челябинске, где скончался от полученных ран 8 апреля 1943 года. Похоронен в Челябинске на Митрофановском кладбище. Награждён орденом Ленина, орденом Красного Знамени.
Читать далее...

1897
Вильгельм Райх (немецкое имя - Wilhelm Reich)
и американский психолог, один из основоположников европейской школы психоанализа, единственный из учеников Фрейдa (так называемых неофрейдистов, каждый из которых основал собственное учение), развивавший возможности радикальной социальной критики: отмену репрессивной морали и требование полового просвещения. Идеи Райха оказали влияние на «новых левых» на Западе. Родился в селе Добряничи в Галиции (Австро-Венгрия, ныне в Перемышлянском районе Львовской области Украины). Детские годы и юность провёл неподалёку, в Южинце, где отец управлял арендованным земельным поместьем. Его отец, Леон Райх — еврейский крестьянин среднего достатка — был властным (как и отец Фрейда, отца психоанализа), ревнивым и вспыльчивым мужчиной. Его красивая жена, Цецилия Ронигер, была полностью подчинена ему, хотя и страдала от его характера. Вильгельм рос в изоляции от местных еврейских и украинских детей. Несмотря на еврейские корни, его отец считал себя немцем по культуре, поэтому в доме разрешалось говорить только по-немецки, а не на идише. Своего младшего брата Вильгельм воспринимал не только как товарища, но и как соперника. К матери Вильгельм испытывал сильные сыновние чувства и боготворил ее. Несмотря на ревнивый характер мужа, она имела связь с домашним учителем, о которой Вильгельм рассказал отцу; в результате, когда Вильгельму было 14 лет, его мать покончила жизнь самоубийством. Смерть жены сломала отца, он вскоре подхватил воспаление легких, перешедшее в туберкулёз, и умер, пережив жену всего на три года, так что в 17 лет Вильгельм стал полным сиротой. От туберкулёза, этой «болезни бедности» умер в возрасте 26 лет и брат Вильгельма. После смерти отца Вильгельм Райх, продолжая учиться, взял управление фермой в свои руки, но в 1916 году Первая мировая война разрушила эту семейную собственность. Вильгельм принял решение оставить дом и поступить на службу в австрийскую армию. Став офицером, он сражался в Италии. В 1918 году Райх поступил в медицинскую школу Венского университета, а уже в следующем, 1919 году стал членом Венского Психоаналитического общества и приступил к психоаналитической практике. Здесь же, в университете он познакомился со своей первой женой — будущим медиком Анни Пинк, которая впоследствии тоже стала заниматься психоанализом. Психоанализ и марксизм были популярными в студенческой среде учениями, и Райх был одним из тех, кто стремился соединить учения и Фрейда и Маркса. В 1922 году Райх получил медицинскую степень и стал первым клиническим ассистентом доктора Фрейда, в том же 1922 году основавшего клинику в Вене, а впоследствии дорос до вице-директора этой клиники. В 1924 году Райх стал директором первого в стране учебного института психоанализа; теперь уже преподавал и сам. Фрейд часто конфликтовал со своими учениками, когда те начинали настаивать на своих собственных взглядах. В 1927 году не избежал такого конфликта и Райх, придерживавшийся марксистских взглядов, а также полагавший, что в основе каждого невроза лежит отсутствие сексуального удовлетворения. «Что будет пациент делать со своей естественной сексуальностью, освобожденной от подавления? — Фрейд ничего не говорил по этому поводу, даже не признавал самого этого вопроса, как выяснилось позже. Наконец, из-за избегания этого центрального вопроса, Фрейд сам создал гигантские теоретические трудности, постулировав биологический инстинкт страдания и смерти». (Из письма В.Райха). В последующие годы Райх стал ещё более активно проявлять себя в политике, а также вступил в Коммунистическую партию. В 1929 году он вместе с другими создает клиники сексуальной гигиены для рабочих. В этих клиниках рабочие могли бесплатно получить сведения о контроле рождаемости, воспитании детей и даже сексуальном образовании. Подвергаясь порицанию психоаналитиков за свою политическую деятельность, он переезжает из Вены в Берлин. В Берлине, чувствуя себя куда более свободно, чем в Вене, Райх стал уделять больше внимания коммунистически-ориентированному движению психического здоровья — здоровья трудящихся. Он читает лекции и организует гигиенические центры по всей Германии. Однако вскоре его деятельность неожиданно прерывается на самом пике, поскольку ни психоаналитики, ни марксисты её не одобряют, и почти одновременно, в течение всего полугода, его исключают и из психоаналитической ассоциации, по иронии судьбы носившей название Интернациональной, и из Коммунистической партии Германии. Идеи Райха, проводимые в его клиниках, намного опережали своё время и не устраивали современное ему общество. Его программа, в настоящее время выглядящая совершенно нормальной, включала следующие главные моменты: Интенсивное образование в области контроля рождаемости; Предоставление контрацептивов всем желающим; Разрешение абортов; Разрешение разводов. Отказ от признания законности брака значимой; Сексуальное образование как средство профилактики венерических заболеваний и сексуальных проблем; Обучение сексуальной гигиене врачей и учителей; Отказ от наказания преступников, совершивших преступления на сексуальной почве; лечение таких преступников на основе психоанализа. Кризис карьеры Райха совпал с политическим кризисом в стране — в 1933 году, устраняя своих противников, пришёл к власти Гитлер. С 1930 по 1933 год Райх пишет свою ставшую впоследствии знаменитой книгу «Психология масс и фашизм». Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека (что признается позднейшими исследователями фашизма), первичные биологические потребности которого подверглись подавлению на протяжении целых тысячелетий. В книге подробно анализируется социальная функция такого подавления и показывается решающее для этого подавления значение авторитарной семьи и церкви. Книга была запрещена нацистами. Райх уезжает в Данию. Свою первую жену, так и не разделившую его профессиональные и политические взгляды, он оставляет в Берлине. Через некоторое время в Данию переезжает член ячейки Райха балерина Эльза Линденберг, которой Райх увлёкся годом раньше. Райх женится на ней. Но его теории не признают ни в Дании, ни в Швеции, и из обеих стран его быстро (в течение шести месяцев) изгоняют. Переехав в Норвегию, он, начиная с 1935 года, ведёт свои биологические и психологические исследования в течение 5 лет в Осло. Новое для Райха увлечение биоэнергетикой не проходит для него даром — в газетах его начинают травить, оспаривая даже сексуальную основу неврозов — основу фрейдизма. Как бы подтверждая положение его программы об отказе от значимости брака, от него в самый тяжёлый для него момент жизни уходит вторая жена. В 1939 году руководство Новой школы социальных исследований приглашает Райха в Нью-Йорк, куда он переезжает вместе со своей лабораторией. Здесь его ассистентом становится немецкая эмигрантка Ильза Оллендорф, на которой он впоследствии женится. В Нью-Йорке Райх вводит третий компонент в свое интегративное учение и основывает Институт оргона, который является базой его исследований по биоэнергии, энергии жизни, иначе называемой им оргонической энергией. Её он якобы наблюдает в своих лабораторных экспериментах как фундаментальную жизненную энергию, присущую всем живым организмам. Эта энергия, по Райху, лежит в основе фрейдовской концепции либидо, являясь биологической силой. Эти воззрения оказали влияние на доктрины современного экологизма и космизма; естественно-научное сообщество воспринимает концепцию оргона как маргинальную теорию. В 1950 году он пытается создать аккумулятор этой энергии и лечить при его помощи различные болезни, такие как рак, стенокардию, астму, переутомление, эпилепсию. В 1954 году Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов не признаёт его практику. Райх продолжает свою деятельность, утверждая, что Управление не может быть компетентным в этих новых методах. В конце концов его сажают в тюрьму на два года за неуважение к суду (пренебрежение запретом на производство оргонных аккумуляторов), а Управление добивается решения о сожжении его книг и публикаций, имеющих отношение к производству оргонных аккумуляторов. Вильгельм Райх умер в федеральной тюрьме в Льюисбурге (штат Пенсильвания, США) от сердечного приступа 3 ноября 1957 года. «Разработанная Райхом леворадикальная критика семьи была продолжена в 60-е годы представителями Франкфуртской социологической школы (Т.Адорно и М.Хоркхаймер), экзистенциализма (С.Бовуар, автор книги „Другой пол“). Она оказала также влияние на ряд направлений демократического движения: „новых левых“, неофеминизм (К.Миллет, автор книги „Сексуальная политика“), негритянское движение в США (Э.Кливер, один из руководителей „Чёрных пантер“) и даже на творческую интеллигенцию (драматургию Жана Жане)». «В последние годы жизни, несмотря на внешние успехи, у Райха нарастает чувство тревоги за судьбу своего учения и вместе с тем, видимо, развивается мания преследования. У него растет опасение, что „грязные умы“ используют его авторитет, чтобы поднять еще невиданную волну грязи и порнографии. Спустя восемь лет после его кончины эти опасения сбылись. Идеологи „новых левых“, в частности, битников, вроде Аллена Гинзберга и Уильяма Берроуза, подняли его имя на щит после почти полного забвения и, сумев соединить аргументацию Райха и его пафос с проповедью гомосексуализма, всевозможных половых извращений, а затем и потребления наркотиков, объявили его своим прямым идейным предшественником», — так пишет в предисловии к книге Райха «Страсть юности» профессор Павел Семенович Гуревич — в наиболее объективном материале о В.Райхе. Несколько организаций по настоящее время продолжают исследования, начатые Райхом.
Читать далее...

1888
Фридрих Бурмейстер (немецкое имя - Friedrich Burmeister)
министр почты и связи ГДР. Фридрих Бурмейстер родился в Виттенберге, в семье машиниста локомотива, в 1905 году поступил на работу в почтовую службу. Сдав экзамен на почтового ассистента и отслужив в пехотном подразделении связи на фронте в Первую мировую войну, Бурмейстер с 1919 года работал почтовым ассистентом в берлинском Райниккендорфе, а затем в главной дирекции почты в Шверине, где был повышен в должности до почтового инспектора. В 1924 году Бурмейстер вступил в Республиканскую партию Германии, в 1926—1930 годах состоял в Немецкой демократической партии. В 1939 году получил звание старшего почтового директора и направлен на работу в Карлсбад, с 1943 года работал в дирекции имперской почты в Ауссиге. В 1945 году Бурмейстер вернулся в Шверин и работал в почтовой дирекции, вступил в Христианско-демократический союз. В 1946—1949 годах занимал должность министра труда и социального обеспечения земли Мекленбург, затем до 1963 года работал на должности министра почты и связи ГДР. В 1949—1958 годах являлся депутатом Народной палаты ГДР, в 1950—1968 годах входил в состав правления ХДС. Умер в Берлине 25 июля 1968 года. Награды: Почётная пряжка к ордену «За заслуги перед Отечеством» (ГДР); Кавалер ордена «Знамя Труда».
Читать далее...

1887
Александр Игнатьевич Андреев
российский историк, доктор исторических наук, профессор. Родился в Санкт-Петербурге. Отец — Игнатий Андреевич, происходил из крестьянской семьи Псковской губернии, работал сторожем в приюте Санкт-Петербургского купеческого общества. Мать — Екатерина Ильинична, также происходила из псковской крестьянской семьи. Окончил Петровское коммерческое училище (1907), историко-филологический факультет Петербургского университета (1916). Ученик А.С.Лаппо-Данилевского и А.Е.Преснякова. Первоначально был вольнослушателем в университете, получал стипендию от Санкт-Петербургского купеческого общества, в 1908—1909 годах учился на экономическом отделении Санкт-Петербургского политехнического института. С 1913 году по приглашению председателя Постоянной исторической комиссии Академии наук Лаппо-Данилевского работал в этой комиссии, занимался подготовкой к изданию сборника «Грамоты Коллегии экономии». С 1921 года работал учёным секретарём Постоянной исторической комиссии, с 1926 года — Постоянной историко-археографической комиссии Академии Наук СССР (после её объединения с Археографической комиссией). В 1918—1925 работал в архиве Наркомата Путей сообщения, в 1919—1927 преподавал в Археологическом институте и на историческом факультете Ленинградского государственного университета. В 1929 году был арестован по «академическому делу», а в августе 1931 года был приговорён к 5 годам ссылки в Красноярский край. С 1931 работал счетоводом транзитного лесосотава, с 1932 года — заведующим отделом экономики труда Старо-Нифантьевской железной дороги и статистиком управления. В 1933—1935 годах — научный сотрудник Енисейского районного музея, в 1934—1935, одновременно, заведующий библиотекой Севполярлеса. Весной 1935 вернулся из ссылки в Ленинград. В 1935—1941 годах работал старшим научным сотрудником Института народов Севера и Института этнографии Академии Наук СССР, в 1936—1942 работал в Ленинградском отделении Института истории (ЛОИИ). С 1938 года являлся членом Географического общества. В 1940 году защитил докторскую диссертацию по теме «Очерки по источниковедению Сибири XVII—XVIII вв.»). Летом 1942 года был эвакуирован в Казань, затем в Ташкент. Вскоре стал сотрудником Института истории Академии Наук СССР, переехав в Москву. В 1943—1949 работал заведующим кафедрой вспомогательных исторических дисциплин Московского государственного историко-архивного институте. С 1945 года — профессор. В 1947 году обвинён в «преклонении перед Западом» и «Лапподанилевщине» (он открыто называл далёкого от марксизма Лаппо-Данилевского своим учителем). Неоднократно подвергался резкой критике, в связи с чем был вынужден вернуться в Ленинград, где в 1953—1956 работал в Ленинградском отделении Института истории естествознания и техники, а в 1956—1959 заведовал библиотекой ЛОИИ. С 1916 году публиковал научные работы по истории Севера и Сибири (первый труд на эту тему: «Отступные грамоты. К истории крестьянского землевладения на Севере в XVI в.»). Подготовил к печати и издал со своими комментариями труды известного историка XVIII века Г.Ф.Миллера по истории, географии и этнографии Сибири. Занимался изучением жизни, деятельности и трудов сибирского историка, географа и этнографа конца XVII—начала XVIII в. Семёна Ремезова; исследованием сибирских летописей и различных описаний Сибири. Автор трудов по источниковедению Сибири, опубликовал два из четырёх планировавшихся им томов капитального труда «Очерки по источниковедению Сибири», посвящённых XVII и первой половине XVIII веков. Продолжал работу над этой темой до своей смерти в Ленинграде 12 июня 1959 года. Значительная часть его научной деятельности была посвящена изучению истории русских географических открытий XVII—XVIII вв. Автор исследований и публикаций «Записки Свена Вакселя», «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке», «Русский флот и географические открытия». Изучал историю первой и второй Камчатских экспедиций и деятельности путешественника С.П.Крашенинникова. Занимался исследованиями истории географической мысли в России в XVIII в. А.И.Андреев издал ряд важных исторических источников. Среди них «Письма и бумаги Петра Великого», (том 7, выпуск 2, том 8, выпуск 1, 1946—1948), возобновления издания которых он добился, а также некоторые сочинения М.В.Ломоносова, географические труды и письма В.Н.Татищева и др. По мнению историка К.Н.Сербиной, «все работы А.И.Андреева отличаются фундаментальностью, насыщенностью фактическим материалом, скрупулезно собранным, тщательно выверенным и критически исследованным. В вопросах науки он был всегда принципиален, тверд, а подчас и весьма суров, но его критика всегда носила деловой характер. Ему было органически чуждо стремление «улучшать или ухудшать историю». Он не боялся и умел отстаивать свои научные убеждения, но вместе с тем умел и отказаться от них, если доводы противника убеждали его.» Именем А.И.Андреева назван один из горных пиков на Земле Королевы Мод в Антарктиде. Научные труды: Рецензия на книгу: «Акты времени правления царя Василия Шуйского. Собрал и редактировал А.М.Гневушев». Москва, 1914. 439 страниц // Журнал Министерства народного просвещения, 1915, июль, страницы 178-197; Краткий очерк деятельности Кружка по составлению каталога частно-правовых актов до-Петровской Руси // Сборник статей, посвященных А.С.Лалпо-Данилевскому. — Петроград, 1916, страницы 1-7; Отступные грамоты. К истории крестьянского землевладения на Севере в XVI в. Там же, страницы 131-181; и отдельно. Петроград, 1916. 53 страницы; Румяной Никита; Руно Иван Дмитриевич; Руф преподобный; Рчинов Артемий Михайлович; Рыбинский Федор; Рюрик, первый русский князь; Рюрик-Василий Ростиславович; Рюрик Ростиславович князь Перемышльский; Рязанские князья; Рязанцев Степан Родионович; Ряполовский (Стародубский-Стригин), Андрей Иванович, князь; Ряполовский Иван Андреевич, по прозвищу Нагавица, князь. // «Русский Биографический Словарь», том «Романова-Рясовский», Петроград, 1918, страницы 450, 605-606, 641-643, 645-646, 763-772, 775, 778-805, 810-812; С.А.Шумаков. Некролог // «Русский исторический журнал», 1918, № 5, страницы 350-353; К истории русской колонизации западной части Кольского полуострова. «Дела и дни», 1920, книга 1, страницы 23-36; Предисловие и редактирование книги А.С.Лаппо-Данилевского. Очерк русской дипломатики частных актов, Петроград, 1920, страницы 1+3-189; Рецензия на книгу: Шумаков С.А. Обзор грамот Коллегии экономии, выпуск 4, Москва, 1917 // «Дела и дни», 1920, книга 1, страницы 458-460; О подложности жалованной грамоты Печенгскому монастырю 1556 г. // «Русский исторический журнал», 1920, книга 6, страницы 133-157; Рецензия на книгу: Шумаков С.А. Обзор грамот Коллегии экономии, выпуск 4. Москва, 1917 // «Русский исторический журнал», 1921, книга 7, страницы 156-160; О происхождении и значении Судебника 1589 г., «Сборн. статей, посвящ. С.Ф.Платонову». Петроград, 1922, страницы 201-219, и отдельно. Петроград, 1922, 21 страница; Новгородская колонизация Севера. В книге: «Очерки по истории колонизации Севера», выпуск 1. Петроград, 1922, страницы 32-37; Колонизация Севера в XVI-XVII веках. В кн.: «Очерки по истории колонизации Севера», выпуск 1. Петроград, 1922, страницы 37-46; Предисл. и редактирование «Правил издания сборника грамот Коллегии экономии», Петроград, 1922, страницы 1-11+50; Предисловие и редактирование листов 45-63 «Сборника грамот Коллегии экономии», том 1. Петроград, 1922, страницы I-XIII+651-968; Предисловие и редактирование «Терминологического словаря частных актов Московского государства». Петроград, 1922, XIII+54 страницы; Редактирование восьмой книги «Русского исторического журнала». Петроград, 1922, 334 страницы; Заметки в «Хронике», книга 8 «Русского исторического журнала» (Первая Всероссийская конференция архивных деятелей; Постоянная историческая комиссия Российской Академии Наук). «Русский исторический журнал», книга 8, страницы 301-304, 309-311; Краткая опись грамот, хранящихся в рукописном отделении Российской публичной библиотеки, выпуск 1, «Летопись занятий Археографической комиссии», выпуск 32, Петроград, 1923, страницы 1-46, и отдельно Петроград, 1923, 46 страниц; Записка об издании Судебника 1589 г. Там же, страница 49; Рецензия на книгу: «К.П.Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки», том I, полутомы 1 и 2, Москва, 1923, 436 страниц. «Борьба классов», 1924, № 1-2, страницы 332-338. Судебник 1589 г. и его списки // «Известия Российской Академии Наук», 1924, страницы 207-224 и отдельно. Ленинград, 1924, страницы 207-224;Сводный судебник. «Известия Российской Академии Наук», 1925, страницы 621-644, и отдельно. Ленинград, 1925, страницы 621-644; Уложенье 137-го года // «Доклады Академии Наук СССР, серия В». 1925, страницы 82-83; Грамота 1685 г. царей Иоанна и Петра Алексеевичей шведскому королю Карлу XI // «Летопись занятий Археографической комиссии». 1926, выпуск 33, страницы 333-332+2 таблицы, и отдельно. Ленинград, 1926; О правилах издания исторических текстов // «Архивное дело», 1926, выпуски V-VI, страницы 84-98; выпуск VII, страницы 37-45; Редактирование сборника «Памяти декабристов», выпуски 1-3. Ленинград, 1926, 248+233+258 страниц; Рецензия на книгу: «Сборник актов Северного края XVI-XVI вв.», составлен А.А.Колычевым. Вологда, 1922. «Летопись занятий Археографической комиссии», 1926, выпуск 33, страницы 55-56; Рецензия на книгу : М. Prou. Ecole Nationale des Chartes. Livre du centenaire (1821-1921), t. I-II. Paris, 1921 // «Архивное дело», 1926, книга VII, страницы 210-211. Отчет о работе Постоянной исторической комиссии в 1925 г. «Отчет о деятельности Академии Наук Союза Советских Социалистических Республик за 1925 г.». Ленинград, 1926, страницы 260-263; Историко-Археографическая комиссия // Научные учреждения Академии Наук СССР, 1917-1927. Ленинград, 1927, страницы 150-153; К истории Ингрии и Карелии в конце XVII в. // «Доклады Академии Наук СССР», серия В. Ленинград, 1927, страницы 176-180; Описание актов, хранящихся в Постоянной историко-археографической комиссии. С предисловием и под редакцией А.И.Андреева // «Летопись занятий Постоянной историко-археографич. комиссии за 1926 год», выпуск 1 (34). Ленинград, 1927, страницы 288-373; Отчет о работе Постоянной историко-археографической комиссии в 1926 г. // «Отчет о деятельности Академии Наук СССР за 1926 г.», I. Ленинград, 1927, страницы 257-261; Отчет о командировке в Архангельск в сентябре 1926 г. // «Отчет о деятельности Академии Наук СССР за 1926 г.», II. Ленинград, 1927, страницы 257-261; Обзор русских исторических работ по изучению финно-угорских народностей СССР // Финноугорский сборник. Ленинград, 1928, страницы 243-329; Редактирование совместно с С.Ф.Ольденбургом «Финноугорского сборника». Ленинград, 1928, 349 страниц; Отчет о работе Постоянной историко-археографической комиссии в 1927 г. // «Отчет о деятельности Академии наук Союза ССР в 1927 г.». Ленинград, 1928, страницы 294-300; Заметки к истории Русского Севера. I. Писцовые и переписные книги по Ваге и Чаронде. // «Летопись занятий Археографической комиссии за 1927-1928 годы», вып. 35, Ленинград, 1929, страницы 166-176; Из переписки П.М.Строева // «Летопись занятий Археографической комиссии за 1927-1928 годы». выпуск 35, Ленинград, 1929, страницы 177-232; Описание актов, хранящихся в Археографической комиссии Академии Наук СССР. II. С предисловием и под редакцией А.И.Андреева // «Летопись занятий Археографической комиссии за 1927-1928 годы», выпуск 35. Ленинград, 1929, страницы 233-292; Редактирование «Летописи занятий Археографической комиссии за 1927-1928 годы», выпуск 35, Ленинград, 1929, 316 страниц; Редактирование (совместно с Д.А.Золотаревым) «Карельского сборника», Ленинград, 1929, 106 страниц; Редактирование т. II «Сборника грамот Коллегии экономии». Ленинград, 1929, 11 + 896 столбцов; Отчет о работе Археографической комиссии в 1928 г. // «Отчет о деятельности Академии Наук СССР в 1928 г.». Ленинград, 1929, страницы 274-279; Археографическая экспедиция. 1828-1834. Сборник материалов, вып. 1. Редакция и примечания. Ленинград, 1930, 122 страницы; Исторические материалы о Кольском полуострове монастырских архивов // Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI-XVII вв. — Ленинград, 1930, страницы 3-14; Исторические материалы о Кольском полуострове, хранящиеся в Ленинграде // Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI-XVII вв. — Ленинград, 1930, страницы 15-19; Предисловие (страницы 1-2) и редактирование «Сборника материалов по истории Кольского полуострова в XVI-XVII вв.». Ленинград, 1930, 191 страница; Исследовать богатства Енисейского района // «Красноярский рабочий», 1935, № 59 (12 марта); Поиски полезных ископаемых в Енисейском районе. (По данным ленинградских архивов) // «За большевистские темпы», 1935, № 53 (от 11 октября); Труды и материалы о Сибири В.Н.Татищева // «Советская этнография», 1936, № 6, страницы 93-103; Буляши (одно из эвенкийских объединений XVII в.) «Советская этнография», 1937, № 2-3, страницы 111-113; Труды Г.Ф.Миллера о Сибири. В книге: «Г.Ф.Миллер. История Сибири», том I. Москва-Ленинград, 1937, страницы 57-155; Обзор рукописей Г.Ф.Миллера по истории, географии, этнографии и языкам народов Сибири, хранящихся в московских и ленинградских архивах и библиотеках // Г.Ф.Миллер. История Сибири. Том I. Москва-Ленинград, 1937, страницы 541-569 (совместно с Н.А.Баклановой); Примечания к тому I «Истории Сибири» Г.Ф.Миллера, страницы 471-472, 477-482, 495-499, 501-508, 525, 539-540; Подготовка к изданию и редактирование совместно с С. В. Бахрушиным т. I «Истории Сибири» Г.Ф.Миллера. Москва-Ленинград, 1937, VIII+608 страниц (2 фигуры в тексте) + вклейки и карта; Этнографические труды Семена Ремезова о Сибири XVII века // «Советский Север», 1938, № 1, страницы 37-64; Жизнь и научные труды Степана Петровича Крашенинникова // Советский Север. — 1939. — № 2. страницы 5-64; Переводы труда С.П.Крашенинникова «Описание земли Камчатки» // «Советский Север», 1939, № 2, страницы 171-175; Материалы по этнографии Сибири XVIII в. // «Советский Север», 1939, № 3, страницы 75-85; Первые русские карты Сибири XVII в. // «Глобус», 1939, страницы 309-313; Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири. XVII век. — Л., 1940. 184 с. + 5 рисунков, (из них 4 на отд. листах). Содержание: Предисловие (страницы 3-4); Географические источники о Сибири XVII в. (страница 5-44). Труды С.У.Ремезова по географии Сибири XVII в. (страницы 45-91). Этнографические труды и материалы XVII в. о Сибири (страницы 92-107). С.У.Ремезов как этнограф Сибири XVII в. (страницы 108-117). Собирание и издание сибирских летописей в связи с их изучением (страницы 116-144); «Описание о поставлена городов и острогов в Сибири по взятии её» (страницы 145-162). «Сибирский летописец» и другие летописные своды, не восходящие к «Описанию о поставлении городов» (страницы 163-178). Приложение: Повесть об окончательном покорении Кучума, составленная С.У.Ремезовым (страницы 179-180). Оглавление (страницы 181-184). Труды Семена Ремезова по географии и этнографии Сибири XVII-XVIII вв. // «Проблемы источниковедения», сборник 3. Москва, 1940, страницы 85-126; Заметки по исторической географии Сибири XVI-XVIII вв. // «Известия Всесоюзного географического общества», 1940, выпуск 2, страницы 152-157; Свен Вексель. Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Перевод с рукописи на немецком языке. Под редакцией и с предисловием А.И.Андреева. Ленинград, 1940, 175 страниц, предисл. страницы 3-12; Ломоносов и Крашенинников // Ломоносов: Сборник статей и материалов. — Москва-Ленинград, 1940, страницы 286-296; Неизвестные труды Ломоносова по географии, этнографии и истории России // Ломоносов: Сборник статей и материалов. Ленинград — Москва, 1940, страницы 297-301; Автографы Ломоносова в Государственной публичной библиотеке имени М.Е.Салтыкова-Щедрина в Ленинграде // Ломоносов: Сборник статей и материалов. — Москва-Ленинград, 1940, страницы 396-398; Ломоносов: Сборник статей и материалов / Под редакцией А.И.Андреева и Л.Б.Модзалевского. — Москва-Ленинград, 1940, 412 страниц; Редактирование книги: Анцыферов В. Ломоносов и Северный морской путь. Ленинград, 1940, 44 страницы; Редактирование, совместно с С.В.Бахрушиным, том II «Истории Сибири» Г.Ф.Миллера. Москва-Ленинград, 1941, 637 страницы + 3 карты. Примечания к тому II, страницы 549-554, 556-564, 566, 568-586; Якутия в первой половине XVIII в. (Некоторые материалы по географии, этнографии и истории) // «Советский Север», 1941, № 5, страницы 121-139; Новоторговый устав 1667 г. (К истории его составления) // «Исторические записки», 1942, том 13, страницы 303-307; Черепановская летопись // «Исторические записки», 1942, том 13, страницы 308-323; Ньютон и Россия // «Учительская газета», 1942, № 2, января 6; Экспедиции В. Беринга // «Известия Всесоюзного географического общества», 1943, вып. 2, страницы 3-44; Первая русская экспедиция XVIII в. в Северном Ледовитом океане. Там же, страницы 57-58; Рецензия на книгу: «Экспедиция Беринга». Москва, 1941. Там же, страницы 60-64; Рец. на кн.: «Centerary Celebration of the Wilkes exploring expedition of the United States navy». 1940. Там же, страницы 64; Ньютон и русская география XVIII в. // «Известия Всесоюзного географического общества», 1943; № 3, страницы 3-12; Русские открытия в Тихом океане в первой половине XVIII в. Там же, страницы 35-52; Об архиве Российско-американской компании. Там же, страницы 61-62; Новые работы о бывших русских владениях в Северной Америке. Там же, страницы 62-63; Рецензия на книги: 1) Соединенные Штаты Америки. Москва, 1942; 2) Страны Тихого океана, Москва, 1942. // «Известия Всесоюзного Географического общества», 1943, № 4, страницы 51-59, 62-64; Новые материалы о русских плаваниях и открытиях в Северном Ледовитом и Тихом океанах в XVIII-XIX вв. // «Известия Всесоюзного географического общества», 1943, № 5, страницы 34-36; Архив Ф.П.Врангеля. Там же, страницы 36-37; Материалы о Российско-американской компании и её деятелях (Рукописное отделение Государственной публичной библиотеки в Ленинграде). Там же, страницы 55-59; Всесоюзное Географическое общество в 1941-1943 гг. // «Известия Всесоюзного географического общества», 1943, № 6, страницы 44-52; Шестидесятилетие академика А.А.Григорьева и академика А.Е.Ферсмана. Там же, страницы 55-56.1944; Вторая Камчатская экспедиция 1733-1743 гг. // «Известия Всесоюзного географического общества», 1944, № 1, страницы 56-58; Ленинградский государственный университет (к 125-летию его существования) // «Известия Всесоюзного географического общества», 1944, № 2-3, страницы 116-118; О награждении орденами и медалями СССР научных работников Всесоюзного географического общества Академии Наук СССР // «Известия Всесоюзного географического общества», 1944, № 4, страницы 141-143; Н.И.Новиков. К 200-летию со дня рождения. Там же, страницы 206-209; Предисловие и редактирование сборника «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII-XIX веках». Москва-Ленинград, 1944, 224 страницы, предисл. страницы 5-21; Редактирование учебного пособия «Русская метрология», труд Л.В.Черепнина. Москва, 1944; Предисловие и редактирование учебного пособия «Русская хронология», труд Л.В.Черепнина. Моска, 1945; Редактирование труда В.Ф.Гнучевой «Географический департамент Академии Наук XVIII в.». Москва-Ленинград, 1946, 448 страниц + 17 вклеек листов; Ломоносов: Сборник статей и материалов, II / Под редакцией А.И.Андреева и Л.Б.Модзалевского. — Москва-Ленинград, 1946, 306 страниц + 8 вклеек; Труды Ломоносова по географии России. Там же, страницы 130-143; Ломоносов и астрономические экспедиции Академии Наук 1761 г. Там же, страницы 248-264; Экспедиции на восток до Беринга (в связи с картографией Сибири первой четверти XVIII в.) // «Труды Историко-архивного института», том 2. Москва, 1946, страницы 181-202; Редактирование том 2 «Трудов Историко-архивного института». Москва, 1946, 271 страница; Редактирование и предисловие. «Письма и бумаги императора Петра Великого», том VII, выпуск 2. Москва, 1946, страницы III-V + 639-936, предисловие. страницы III-V; Рецензия на книгу: «Н.А.Воскресенский, Законодательные акты Петра I». Москва, 1945 // «Вопросы истории», 1946, № 2-3, страницы 135-142; Петр Великий: Сборник статей / Под редакцией доктора исторических наук А.И.Андреева. — Москва-Ленинград, 1947, 434 страницы; Петр Великий в Англии в 1698 г. // Петр Великий: Сборник статей, страницы 63-103; Основание Академии Наук в Петербурге. Там же, страницы 284-333; Памяти Ивана Афанасьевича Бычкова. Там же, страницы 424-432; Роль русского военно-морского флота в географических открытиях XVIII и XIX-XX вв. // «Морской сборник», 1947, № 4, страницы 64-105, № 7, страницы 65-101; Рецензия на книги: 1) Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства, путеводитель. Москва, 1946; 2) Центральный государственный исторический архив в Москве. Путеводитель. Москва, 1946; 3) Центральный государственный архив древних актов. Путеводитель, часть 1. Москва, 1946; 4) Центральный государственный архив Красной Армии. Путеводитель. М., 1945 // «Советская книга», 1947, № 4, страницы 57-60; Редактирование и предисловие к труду: Р.Б.Мюллер «Очерки по истории Карелии XVI-XVII вв.» Петрозаводск, 1947, 176 страниц; Работа С.М.Соловьева над «Историей России» // «Труды Историко-архивного института», 1947, том 3, страницы 3-16; Некоторые итоги изучения Карелии // «Материалы юбилейной сессии... Ученого совета Научно-исследовательского института культуры Карело-Финской ССР». — Петрозаводск, 1947, страницы 51-61; Материалы юбилейной сессии 25-27 января 1946 г. Ученого совета Научно-исследовательского института культуры Карело-Финской ССР / Под редакцией доктора исторических наук А.И.Андреева. Петрозаводск, 1947, 112 страниц; Неизвестный труд А.Н.Радищева о Сибири // «Советская этнография», 1947, VI-VII, страницы 224-233; «Описания о жизни и упражнении обитающих в Туруханской и Березовской округах разного рода ясачных иноверцах» // «Советская этнография», 1947, № 1, страницы 84-103. Редактирование учебного пособия «Русская палеография», труд Н.С.Чаева и Л.В.Черепнина. Москва, 1947, страница 213 + 9 страниц Приложений; Рецензия на книгу: «В.А.Самойлов. Семен Дежнев». Москва, 1945. «Советская этнография». 1947, № 2, страница 248; Письма и бумаги императора Петра Великого. Том восьмой (июль - декабрь 1708 г.), выпуск 1. Редактор доктор исторических наук А.И.Андреев. — Москва-Ленинград, 1948, 407 страниц; Русские открытия в Тихом океане в XVIII в. (Обзор источников и литературы) // Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке. — Москва, 1948. — Страницы 5-76; Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке / Под ред. и со вступ. статьей доктора исторических наук А.И.Андреева. — Москва, 1948, 383 страницы + 7 вклеек; Степан Петрович Крашенинников // Люди русской науки. Москва-Ленинград, 1948, страницы 533-544; Об организации архивной работы по истории русского крестьянства в XVII в. (Доклад на сессии Института истории АН СССР 6-7 мая 1948 г.) // «Вопросы истории», 1948, № 8, страницы 155-156 (краткое изложение доклада); Карелия в XVII веке: Сборник документов / Составлен Р.Б.Мюллер. Под редакцией А.И.Андреева. Петрозаводск, 1948, 443 страницы; Плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» в Антарктику в 1819, 1820 и 1821 годах / Под редакцией, со вступительной статьей и примечаниями А.И.Андреева. — Москва, 1949. 176 страниц; Экспедиция Ф.Ф.Беллинсгаузена - М.П.Лазарева в Южный Ледовитый океан в 1819-1821 гг. и открытие русскими моряками Антарктиды // Плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» в Антарктику в 1819, 1820 и 1821 годах… . — Москва, 1949, страницы 5-15; Русские в Антарктике в 1819-1821 гг. // «Известия Академии Наук СССР», серия ист. и филос. 1949, № 1, страницы 77-78; Сибирские зарисовки первой половины XVIII века // Летопись Севера, 1, 1949, страницы 123-135; «Летопись Севера», 1 / Под общей редакцией профессора Андреева А.И., профессора Визе В. Ю. и профессора Ефимова А В. Москва-Ленинград, 1949, 316 страниц; Рецензияна книгу: «Хожение за три моря Афанасия Никитина». Под редакцией академика Б. Д. Грекова и члена-корреспондента В.П.Адриановой-Перетц. Москва-Ленинград., 1948 // «Вестник Академии Наук СССР», 1949, № 6, страницы 148-151; В.Н.Татищев. Избранные труды по географии России / Под ред. со вступ. статьей и комментариями А.И.Андреева. — Москва, Государственное издательство географической литературы, 1950. 248 страниц; Труды В.Н.Татищева по географии России // В.Н.Татищев. Избранные труды по географии России. — Москва, 1950, страницы 3-35; Комментарии к «Избранным трудам В.Н.Татищева по географии России» // «Избранные труды В.Н.Татищева...». 32 страницы; Топографические описания и карты сибирских наместничеств 1783-1794 гг. и работы, связанные с ними // «Вопросы географии», 1950, № 17, страницы 203-212; Рецензия на «Исторический архив», том 5. Москва-Ленинград, 1950 // «Вопросы истории», 1951, № 4, страницы 131-133; Переписка В. Н. Татищева за 1746-1750 гг. Подготовка текста писем, вводная статья и примечания // «Исторический архив», том 6. 1951, страницы 245-314; Примечания В.Н.Татищева к «древним русским законам» // «Исторические записки», том 36, 1951, страницы 252-262; О дате рождения Ломоносова // Ломоносов: Сборник статей и материалов. III. — Москва-Ленинград, 1951, страницы 364-369; Предисловие к «Обозрению рукописей Ломоносова и материалов о нем, хранящихся в московских и ленинградских архивах, музеях и библиотеках». Там же, страницы 373-375; Редактирование совместно с С.И.Вавиловым, А.А.Елисеевым, Г.А.Князевым и В.Л.Ченакалом сборника «Ломоносов», III. Москва-Ленинград, 1951, 632 страницы + 8 вклеек; Редактирование «Краткого отчета о новых поступлениях за 1939-1946 гг. отдела рукописей Государственной публичной библиотеки имени М.Е.Салтыкова-Щедрина», Ленинград., 1951, 162 страницы. Предисловие к «Краткому отчету... за 1939-1946 гг.», страницы 7-8; М.В.Ломоносов. Полное собрание сочинений. Том VI. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. Редактирование тома и составление примечаний (совместно с В.Р.Свирской) к работам: 1, 2, 4, 16-18, 29. Москва-Ленинград, 1952, 689 страниц; примечания - страницы 541-546, 559-562, 602-619, 622-625; А.Н. Радищев: «Записки путешествия в Сибирь» и «Записки путешествия из Сибири». Подготовка текста и составление примечаний // Полное собрание сочинений А.Н.Радищева. Том III. — Москва-Ленинград, 1952, страницы 251-304, 557-558, 600-604; Редактирование «Краткого отчета о новых поступлениях 1947-1949 гг. отдела рукописей Гос. публ. библиотеки имени М.Е.Салтыкова-Щедрина». Ленинград, 1952, 133 страницы; С.В.Бахрушин — историк Сибири // Учёные записки ЛГУ. № 157, серия факультета народов Севера, выпуск 2. Ленинград, 1953, страницы 246-254; Наказ вотчинника крестьянам 1709 г. Предисловие и подготовка текста // «Исторический архив», том VIII. 1953, страницы 269-277; История Ленинграда. Каталог рукописей / Под редакцией А.И.Андреева // «Труды отдела рукописей Государственной публичной библиотеки имени М.Е.Салтыкова-Щедрина». Ленинград, 1954, 124 страницы; Труды русских географов и путешественников XVII-XX вв. по изучению Украины и украинского народа // «Известия Всесоюзного географического общества», 1954. № 2, страницы 124-135; Редактирование (совместно с И.И.Шафрановским) том V «Полного собрания сочинений М.В.Ломоносова» (Труды по минералогии, металлургии и горному делу 1744-1763 гг.), Москва-Ленинград, 1954, 747 страниц; Примечания (совместно с И.И.Шафрановским) к работам 1, 12-14 том V «Полного собрания сочинений М.В.Ломоносова», страницы 653-658, 685-687; Примечание совместно с Я.Я.Гаккелем к работе 3 (Рассуждение о большей точности морского пути) том IV «Полного собрания сочинений М.В.Ломоносова». Москва-Ленинград, 1955, страницы 740-759; Примечание к работе 5 (Записка Ломоносова, читанная в заседании Академического собрания 8 декабря 1760 г. по поводу жалоб профессора Ф.Эпинуса на критику, которой подверг Ломоносов статью Эпинуса «Известия о наступающем прохождении Венеры между Солнцем и Землею») том IV «Полного собрания сочинений М.В.Ломоносова». Москва-Ленинград, 1955, страницы 760-763; Редактирование совместно с Г.П.Блоком и Г.А.Князевым том IX «Полного собрания сочинений М.В.Ломоносова» (Служебные документы 1742-1765 гг.). Москва-Ленинград. 1955, 1019 страниц; Примечания к документам раздела «Организация географических работ» (документы № 106-198) том IX «Полного собрания сочинений М.В.Ломоносова» (страницы 717-774); Изучение Якутии в XVIII в. «Ученые записки Института языка, литературы и истории Якутского филиала Академии Наук СССР», выпуск 4. Якутск, 1956, страницы 3-32; Чертежи и карты России XVII века, найденные в послевоенные годы // Вопросы экономики и классовых отношений в Русском государстве XII-XVII веков. (Труды Ленинградского отделения Института истории Академии Наук СССР, выпуск 2). Москва-Ленинград. 1960; Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири. XVII век. Издание 2-е, исправленное и дополненное — Выпуск I: XVII век. Москва-Ленинград, 1960; Выпуск II: XVIII век (первая половина). Москва-Ленинград, 1965. Литература: К 70-летию профессора А.И.Андреева // Известия Всесоюзного географического общества, 1957, том 89, № 3; Сербина К.Н. Александр Игнатьевич Андреев // Вопросы экономики и классовых отношений в русском государстве XII - XVII веков / Ответственный редактор И.И.Смирнов; Академия наук СССР. — Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1960. — 496 страниц — (Труды Ленинградского отделения Института истории). — 1 800 экземпляров (в переплёте); Сербина К.Н. А.И.Андреев — ученый и педагог: Из воспоминаний об учителе // Вспомогательные исторические дисциплины. — 1985. — Том 17; Булатов Алексей. Странная история старинных карт России в советские годы // Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. 2012. № 6 (97) июнь. Страницы 38 — 52.
Читать далее...

1877
Алексей Силыч Новиков-Прибой (псевдоним; настоящая фамилия - Новиков, настоящее отчество - Силантьевич)
русский прозаик. Родился в селе Матвеевское Спасского уезда Тамбовской губернии. Отец – крестьянин, с военной службы в Варшаве привез жену-польку. Новиков-Прибой окончил церковно-приходскую школу первым учеником, рано стал трудиться на земле, много читал, главным образом религиозную литературу (мать хотела, чтобы сын стал монахом). Случайная встреча с матросом заронила в душу мальчика мечту о море (этому посвящен рассказ «Судьба», 1920), которая осуществилась в 1899, когда призванный на военную службу юноша вызвался идти добровольцем на флот. Упорно занимался самообразованием, в 1900–1903 посещал в Кронштадте воскресную школу, где воодушевился революционными идеями. Хотя его первые пробы пера относятся к детскому возрасту (рассказ «Живой мертвец», где сплетены социально-критические, библейские и толстовские мотивы), его дебют в печати состоялся в 1901 – статья без подписи «Начало занятий в воскресной школе». Позднее он вспоминал: «На литературный путь меня натолкнуло знакомство с биографиями таких писателей-самоучек, как М.Горький, А.Кольцов, Суриков, Решетников и другие». В 1903 за революционную пропаганду подвергался аресту (в специальном донесении отмечалось, что «Ал.Новиков... представляется заметно развитым человеком среди своих товарищей и настолько начитанным, что в беседах толково рассуждает о философии Канта»). Во время русско-японской войны 1904–1905 при разгроме 2-й Тихоокеанской эскадры близ острова Цусима попал в плен, где записывал не только личные впечатления, но и рассказы матросов с других кораблей; печатал заметки в журнале для военнопленных «Япония и Россия».

В 1906, приехав в родное село, продолжал заниматься литературой и революционной пропагандой; от преследований властей бежал в Санкт-Петербург, где опубликовал очерки «Гибель эскадренного броненосца «Бородино» 14 мая 1905 г. (рассказ матроса)», «О гибели эскадренного броненосца «Ослябя» и его экипажа 14 мая 1905 года» (оба 1906) и, под псевдонимом А.Затертый (бывший матрос), брошюры «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи». («Два очерка из Цусимского боя») (обе 1907), обвинившие высшие флотские чины (в том числе царственных особ) в цусимском поражении (о нем Новиков-Прибой рассказал также в статьях Встреча Пасхи, 1909, за подписью Матрос Кожуколка; В объятиях смерти, 1910, и др., запрещенных правительством и вынудивших их автора бежать в Англию (об этом рассказ «По-темному», 1922). Там писатель работал молотобойцем, конторщиком, матросом, продолжал революционную агитацию. В 1912–1913 по приглашению Горького жил на Капри; публиковал рассказы об унижающих человека условиях флотской службы («Словесность», «Порченый», оба 1912; Пошутили, 1913) и моряцкой повседневности («В запас», 1914), о доброте матросов («Попался», «Подарок», оба 1914), их тяге к знаниям («Рассказ боцманмата», 1914), о судьбах людей, искалеченных войной («Лишний», 1913; «Живая история», 1914). Большинство этих произведений вошли в книге «Морские рассказы» (изъята в наборе в 1914, издана в 1917). В 1913 полулегально вернулся в Москву, работал заведующим хозяйством в «Книгоиздательстве писателей в Москве», в 1915–1918 служил вместе с женой на санитарных поездах Земского союза. В годы Первой мировой войны выступил с рассказами и очерками «На вахте» (1914), Погрузка раненых (1916), «Шалый» (1917) и др. В 1918 был командирован в Барнаул для обмена мануфактуры на хлеб; задержанный «белыми», симулировал сумасшествие и был отпущен; после занятия города Красной Армией организовал издательство «Сибирский рассвет» и одноименный журнал, опубликовал романтическую повесть «Море зовет» (1919). Осенью 1923 побывал в Англии и Германии (отражено в очерке «Коммунист» в походе, 1924).

Почтовая марка СССР, 1952 год.
Входил в объединение писателей «Кузница», дружил с А.С.Неверовым, Н.Н.Ляшко и др. Ряд произведений Новикова-Прибоя посвящен революционным процессам в деревне (рассказы «Вековая тяжба», 1918; Зуб за зуб, 1922), но в центре его творчества по-прежнему морские темы (роман «Соленая купель», 1929, основанный на впечатлениях от плавания на иностранных торговых судах; повести «Подводники», 1923; «Ералашный рейс», 1925; «Женщина в море», 1926; рассказы, в том числе «В бухте «Отрада», 1924, экранизирован под названием «Бухта смерти», 1926, режиссёр А.М.Роом). Вершина творчества Новикова-Прибоя – эпический роман в жанре строгой военно-исторической хроники Цусима (часть 1 – «Поход»; часть 2 – «Бой», 1932–1935; 4-я редакция 1940; Сталинская премия, 1941), материалы для которого писатель, по его словам, собирал около 30 лет. Яркие сцены героического сражения русских моряков впечатляют на фоне маскируемой бессмысленной муштрой картины дезорганизации царского флота, алчности и бездарности командиров. Одно из «рекордно-читаемых» в 1930-е годы, это произведение может рассматриваться и как предвестие той волны военно-документальной прозы, которую породила в отечественной (и мировой) литературе Вторая мировая война, и, шире, той документально-очерковой «литературы факта» из разных областей настоящего и прошлого, которая по-своему модифицирует физиологический очерк второй половины 19 – начала 20 вв. В годы Великой Отечественной войны Новиков-Прибой выступал с очерками и статьями в газете «Красный флот», журналах «Краснофлотец», «Красноармеец» и др.; в 1942–1944 публиковал незавершенный роман Капитан 1-го ранга (одноимённая пьеса поставлена в 1958; экранизирован в 1959), отмеченный некоторой сюжетной надуманностью, но, как всегда у Новикова-Прибоя, проникнутый духом морского товарищества, демократизма и неопросветительской веры в изначальное добро человеческой природы. Писатель был членом редколлегии журнала «Знамя», по его инициативе создан Дом творчества писателей в Малеевке под Москвой. Награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Умер в Москве 29 апреля 1944 года. Сочинения: Собрание сочинений, тома 1 — 5, Москва, 1963. Литература: Перегудов А., Новиков-Прибой. Повесть о писателе и друге, Москва, 1953; Красильников В., А.С.Новиков-Прибой. Жизнь и творчество, Москва, 1966; Русские советские писатели-прозаики, Биобиблиографический указатель, том 3, Ленинград, 1964.
Читать далее...